Игорь Рабинер: «Локомотив», который мы потеряли

[Papa]

Warning !
http://www.chelsea.com.ua/forum/viewtop ... 395#p23395



****************************************************************************************************************************************

«В „Локомотив" пришли чужие люди, которые не знают и не любят этот клуб».

Юрий Семин



«"Локомотив" Филатова и Семина будут с радостью вспоминать все, кто в нем играл. Потому что в нем все было по-честному и по-человечески. А в футболе, как вы­яснилось, так бывает далеко не всегда».

Дмитрий Лоськов




Введение
«НАС ВЫГНАЛИ ИЗ РОДНОГО ДОМА»



С того дня прошло 18 лет. Целое совершеннолетие. А вспоминаю - и кажется, будто это было вчера.
2 мая 1990 года. Лужники. Финал Кубка СССР. «Дина-Bio» (Киев) - «Локомотив» (Москва).
«Локо» был тогда командой не высшей, а первой лиги - и потому его появление в решающем матче второго по рангу турнира огромной страны было воспринято всеми как оглушительная сенсация. «Локомотив» в финале Кубка Союза - это стало чем-то вроде приземления на Красной площади самолетика с немецким пилотом Маттиасом Рустом, каким-то чудом преодолевшего все барьеры и посрамившего хваленую советскую противовоздушную оборону. Так и «Локо» на пути к финишу посрамил оборону московских «Торпедо» и «Динамо»...
Руста на Красной площади арестовали и безжалостно посадили в советскую тюрьму. Точно так же и киевляне, в полном составе входившие в сборную СССР, отправили на запасной путь непонятно откуда взявшихся желез­нодорожников. Первый гол... Третий... Пятый...
Закончилась та экзекуция со счетом 6:1.
Точно помню, что в тот солнечный, но очень зябкий день дул ледяной, пробирающий до костей ветер. На зри­тельских местах был слышен звук каждого удара по мячу и любой окрик с тренерской скамейки. И мне не забыть того чувства, которое я, до одурения влюбленный в футбол тинейджер, до того дня не испытал ни разу.

Собачий холод. Почти кладбищенская тишина. Ника­кого намека на футбольную атмосферу, от которой дрожат поджилки и бурлит кровь. И, в довершение всего, полная профанация настоящей схватки там, внизу, на поле. Вроде бы и финал Кубка - почему меня, собственно, туда и занесло, - а кажется, словно прожженные мастера вышли на легкий неофициальный спарринг с ребятами из ближайшего двора. И вальяжно закатывают в их ворота мяч за мячом.
Господи, да что я здесь вообще делаю?! Вот каким было то отвратительное ощущение.
Так почему же трибуны громадного стотысячного стадиона были практически пусты?
Выезды болельщиков в другие города тогда еще не были так популярны, как сегодня, да и жизнь в стране не­задолго до краха советской империи была полна проблем. Поэтому о массовом визите в Москву киевского футбольного люда не могло быть и речи.
А у «Локомотива» болельщики отсутствовали как класс.
Нет, наверное, под сотню их тогда все же можно было наскрести. Вот только большинство из них составляли родственники и друзья игроков. А также старшего тренера железнодорожников Юрия Семина, которому не исполнилось еще и 43-х, и его 39-летнего помощника Валерия Филатова.
Казалось, таким «Локомотив» будет всегда.
...Тринадцать лет, пять месяцев и девятнадцать дней спустя. 21 октября 2003 года. Вновь Москва. Вновь фут­бол.
На лучшем в стране, новехоньком, заполненном почти до отказа 30-тысячном стадионе в Черкизове его хозяин, чемпион России 2002 года московский «Локомотив», в матче Лиги чемпионов громит легендарный миланский «Интер» - 3:0. На трибунах теперь - не болельщики других клубов, дружно пришедшие поддержать своих да поглазеть на иностранных знаменитостей, а красно-зеленое море. Особенно много молодых, которые влюблялись в «Локо» поголовно. Когда на телевидении обретут огром­ную популярность юмористические программы «Comedy Club» и «Наша Russia», выяснится, что почти все их звез­ды болеют за «Локомотив»...
А в тот незабываемый день герой чемпионата Европы 2000 года знаменитый вратарь Франческо Тольдо пропускал гол за голом. Будущий лучший игрок мира 2006 года Фабио Каннаваро и его партнер по обороне чемпионов мира-2006 итальянцев Марко Маттерацци были беспомощны в противостоянии с Дмитрием Лоськовым и его партнерами, суперфорвард Кристиан Вьери ничего не мог поделать с обороной «Локо» и вратарем Сергеем Овчинниковым по прозвищу Босс. Ведущая ежедневная спортивная газета России «Спорт-Экспресс», отбросив к чертовой матери всякую фальшивую сдержанность, следующий номер снабдила огромной шапкой на первой полосе: «"Локо", мы тебя любим!!!»
Полтора месяца спустя «Локомотив» выйдет из груп­пы вместе с лондонским «Арсеналом» в плей-офф Лиги чемпионов, а «Интер» останется с носом. Вместе - по иронии судьбы - с тем самым киевским «Динамо», которое тринадцать лет назад измывалось над «Локо» в пустынных Лужниках. Теперь в решающем матче в забитом до отказа Черкизове железнодорожники победили украинского гранда - 3:2...
За всеми этими успехами, за превращением Золушки отечественного футбола в принцессу стояли все те же -главный тренер «Локомотива» Юрий Семин и теперь уже не скромный второй тренер, а респектабельный президент клуба Валерий Филатов.
Они помнили по именам каждого ребенка всех своих футболистов и назубок знали, у кого в семье какие проблемы. Они по кирпичику складывали свой локомотивский дом, ставший для них не местом работы и зарплаты, а делом жизни.
Казалось, таким «Локомотив» будет всегда.

... 11 ноября 2007 года. Опять же - Москва. Опять же -футбол. Опять же - Черкизово.
«Локомотив», второй по благосостоянию клуб России с только официально провозглашенным бюджетом в 70 миллионов долларов, в матче последнего тура чемпио­ната страны дома проигрывает вылетающей из премьер-лиги краснодарской «Кубани» - 2:3. И занимает позорное седьмое место - самое низкое для себя в 16-летней исто­рии чемпионатов России.
Разгневанная Южная трибуна, где собираются фанаты «Локо», после финального свистка отчаянно свистит и швыряет под ноги игрокам десятки красно-зеленых шарфов. Всю игру она, эта трибуна, клеймила язвительными баннерами председателя совета директоров клуба Сергея Липатова и взывала к помощи президента «Российских железных дорог» Владимира Якунина.
За всей этой демонстрацией желчи и отчаяния с тяжелым сердцем наблюдает из своей ложи номинальный президент клуба, а на самом деле - министр без портфеля Юрий Семин. На следующий день он и вовсе будет отправлен в отставку - заодно с главным тренером Анатолием Бышовцем, на послематчевой пресс-конференции бросившим обвинение, казалось, всем, кто собрался на стадионе: «Нет предела человеческой мерзости».
Меньше чем через месяц Семин станет главным тре­нером... киевского «Динамо». Того самого, что почти во­семнадцатью годами ранее устроило ему кошмар в фина­ле Кубка. Причудливы повороты судьбы.
А Валерий Филатов, уволенный из «Локо» еще в конце 2006-го, на протяжении всего следующего сезона так ни разу и не переключит телевизор на трансляцию матча с участием родной команды. Боль, которую он будет испытывать при мысли о своем утерянном детище, окажется слишком невыносимой...
Как же все это могло случиться? Каким образом са­мый бесконфликтный и добросердечный футбольный клуб России, с самыми душевными руководителями и миролюбивыми болельщиками, стремительно превратился в жут­кую клоаку, вобравшую в себя в прошлом году все воз­можные и невозможные скандалы? «Кавардак, пакости, гнусности» - как точно выразился в январском интервью для «Спорт-Экспресса» молодой капитан «Локо» Динияр Билялетдинов.
Эта книга - о триумфе и трагедии «Локомотива». О его долгом, упорном, последовательном подъеме на вершину российского футбола. О минутах славы, когда многолетний каторжный труд окупился сполна. О команде родных людей, в которую каждый день шли не как на службу, а как в любимую семью. О драме человеческих отношений, постепенно превратившей друзей-единомышленников в оппонентов, не пожелавших услышать и понять друг друга. О людях из устроенного совсем иначе мира бизнеса, которым не составило труда этим конфликтом воспользоваться и захватить власть в клубе. После чего все легенды «Локо» были методично и хладнокровно оттуда выкинуты. О болельщиках, которые не захотели это терпеть...
Их эмоциональное состояние после всего случивше­гося в разговоре со мной очень выразительно описал на своем примере самый известный, пожалуй, поклонник «Локомотива», народный артист России Валерий Баринов:
- Нас словно выгнали из собственного дома. Три года назад я видел лица этих мальчиков и девочек, которые плакали, узнав, что в сборную уходит Семин. А ведь еще никто не знал, что он не сможет вернуться. И какие потрясения вообще ждут клуб дальше. Какой шок все испытали, когда убрали Лоськова! Когда говорят, что в футболе нет незаменимых — это неправда. В нем так же, как и в театре, - уходит выдающийся актер, и кем бы прореху ни попытались залатать, остается дырка. И на сцене, и в душе.
Испытываю сейчас двойственное чувство. Я очень зол на людей, которые отняли у меня огромную часть моей жизни. И в то же время не могу не желать «Локомотиву» удачи. Потому что прикипел к нему так, что начать болеть за кого-то еще - немыслимо...

[Papa]

Книга состоит из двух частей. Первая - «Триумф и трагедия». Это авторская хроника радостей и горестей «Локомотива», в которой участвуют посредством эксклюзивных цитат многие известные личности - такие как тот же Баринов, бывший коммерческий директор клуба Давид Шагинян, в недавнем прошлом пресс-атташе команды Александр Удальцов. Юрий Семин рассказывает неизвестные ранее подробности своего ухода в сборную России и вспоминает годы, когда все только начиналось.
Строительство прекрасной команды и роскошного стадиона, подробности самых важных и драматичных матчей, а потом и низвержения клуба в пучину интриг и склок -обо всем этом вы сможете узнать из первой части книги.
Название части второй - «От первого лица». В ней -пространные монологи, которые специально для этого из­дания произнесли главные герои: Юрий Семин и Валерий Филатов, Анатолий Бышовец и Славолюб Муслин, Сергей Овчинников, Дмитрий Лоськов и Вадим Евсеев. Всем, кого перечислил здесь и абзацем выше, - огромная благодарность за совместный труд.
Предложение выступить было сделано и председате­лю совета директоров клуба Сергею Липатову. Опытный бизнесмен - а у таких «разведка» работает безотказно, -он быстро узнал о том, что готовится такая книга. Я, в свою очередь, знал, что он знает. В феврале у нас состоялся следующий телефонный разговор:
- Сергей Владимирович, это Игорь Рабинер. Не хотели бы вы дать интервью для книги о «Локомотиве», над которой я работаю?
- Нет, интервью для книги я давать не буду, поскольку думаю, что, к сожалению, она будет иметь скандальный отклик. Не понимаю, зачем это нужно. С удовольствием встречусь с вами и просто поговорю, но интервью - нет.
-Жаль. Я хотел предоставить всем сторонам воз­можность подробно и откровенно высказаться.
-А я не хочу высказываться. Дела скажут сами за себя.
- Извините, что побеспокоил. Мне уже говорили о вашем нежелании давать это интервью, ноя обязан был задать вопрос лично, а не через третьи руки.
- Еще раз повторяю: с большим удовольствием пообщаюсь с вами. Может быть, после личного обмена мне-ниями о жизни и воззрениях у вас будет другая точка зрения на многие вещи. Но интервью, считаю, не имеет смысла, потому что на сегодняшний день это пойдет не на пользу клубу, а будет просто на потеху публики. Спасибо, успехов.
Встречаться с господином Липатовым без диктофона я посчитал некорректным. Такая беседа поставила бы его и остальных героев, которые согласились выступить от собственного имени, в неравное положение. В отличие от них, председатель совета директоров не нес бы никакой ответственности за правдивость сказанного, потому что свое мнение излагал бы инкогнито. Поэтому в оценке его роли в судьбе «Локомотива» я решил последовать совету само­го Сергея Владимировича: «Дела скажут сами за себя». При этом в интересах читателей использовал множество цитат из его интервью в общедоступных источниках.
Тем не менее оставлять книгу без мнения нынешнего руководства клуба я счел недопустимым. Потому что тогда у читателей не было бы возможности для выбора. Убежден: все стороны должны находиться в равных условиях. Я как автор могу поддерживать тех или иных героев - но мнение каждого должно быть изложено в виде прямой речи максимально подробно.
А потому с одним из топ-менеджеров «Локо» мы все же встретились, хотя, к сожалению, и на условиях анонимности. Насколько мне известно, Липатов об этой встрече знал - и возражать против нее не стал, за что не могу председателя совета директоров не поблагодарить. Весьма небезынтересный монолог этого руководителя, не сопровожденный, как и другие беседы, моими комментариями, тоже представлен в части «От первого лица».
Почему я взялся за эту книгу? Потому что относиться к старому «Локомотиву» равнодушно было невозможно. Этот клуб стал явлением нашей футбольной и вообще об­щественной жизни. Это был символ созидания - основательного и открытого людям. Во времена нуворишей, на которых несметные деньги сваливались буквально с неба, дом под названием «Локомотив» строился вызывающе неспешно - зато так, чтобы его не снесло первым порывом ветра. И чтобы внутри и хозяевам, и гостям всегда было уютно.
Но когда дом по-настоящему обжили и он стал центром притяжения во всей округе, внезапно налетел ураган...
-Построить новый дом, создать новую семью «Локомотиву» будет крайне сложно, - полагает Валерий Бари-нов. - Для этого нужна особая душевная теплота, особые силы, особая энергия. Ее пока не видно. Может, команда со временем и заиграет добротно, но преэюнего ощущения, боюсь, уже не будет. В лучшем случае это будет сверкающий новизной и богатством офис. Но - не дом.
Искренне надеюсь, что происшедшее - это ошибки дилетантов, которые, осознав их, начнут все исправлять. Если так - то я смогу многое простить. Хотя и не до конца. Но если все это делалось с холодным расчетом, то этих людей мне не понять никогда. Тогда мы с ними - из разных миров.

[Papa]

Часть первая
ТРИУМФ И ТРАГЕДИЯ



Глава I
«ПЯТОЕ КОЛЕСО»

Есть на лучшем стадионе Москвы, в Черкизове, аллея славы. Появилась она не так давно, и назвали ее с чувством законной гордости - «Звездный путь "Локомотива"». Это как бы наш футбольный ответ Голливуду: та же череда звезд с фамилиями героев под ногами. На них и наступить-то деликатный болельщик «Локо» стесняется: как можно оставить след своего ботинка на имени глубоко уважаемого им человека?
Но на стыке 1985-1986 годов троим мужчинам и в го­лову не могло прийти, что решение, которое они только что приняли, в один прекрасный день увековечит их име­на на аллее славы «Локомотива». Сама идея которой могла тогда прийти в голову только умалишенному.
Ну сами посудите - о какой, прости господи, аллее славы можно всерьез говорить применительно к команде, пять лет подряд прозябающей в первой лиге чемпионата СССР? К команде, которую не называют иначе как «пятым колесом московской футбольной телеги» и куда из высшей лиги тихо уходят доигрывать списанные серьезными клубами ветераны?
К счастью, в Советском Союзе, как и позже в России, очень любили юбилеи. И вот тогда-то, в 86-м, неумолимо надвигалось 50-летие футбольной команды «Локомотив». Обладателя самого первого Кубка СССР, разыгранного в 1936 году, повторившего это достижение в 57-м году, а также завоевавшего серебряные медали чемпионата страны-59. С тех пор каких-либо достижений за железно­дорожниками, правда, не значилось. Но и до такой безна­деги, как пять лет кряду вне элитной лиги страны, тоже не доходило.
Казалось, «Локомотиву» не поможет ничто и никогда. Какие только великие специалисты не пытались привести команду к успеху!
Старший тренер сборной СССР - победителя Олимпиады-56 и Кубка Европы-60 Гавриил Качалин.
Шестикратный чемпион СССР, создатель легендарной «команды лейтенантов» Борис Аркадьев.
Автор наивысшего достижения советской сборной на чемпионатах мира - четвертого места в 66-м - Николай Морозов.
Лучший постановщик игры в стране, «тренер с хоре­ографическим даром» (по выражению легендарного фут­больного обозревателя Льва Филатова), финалист чемпи­оната Европы и Кубка кубков Константин Бесков.
Но ни одна из легенд так и не смогла превратить «Ло­комотив» в ведущий клуб: разве что Аркадьеву удалось в 57-м выиграть Кубок страны. Два года спустя менее титулованный тренер Евгений Елисеев привел команду к единственным в ее истории медалям чемпионата СССР - но на этом ее «серебряный век» завершился. Вроде и железнодорожные министры были к команде неравнодушны - почему, собственно, и удалось нанимать знаменитых тренеров, - но и их усилия шли прахом. Казалось, на команду наложено какое-то проклятие.
Чем ближе был полувековой юбилей, тем активнее и желчнее становились поклонники «Локомотива». Они бы уже давно вымерли, как мамонты, кабы не ведомствен­ная принадлежность: на железных дорогах огромной стра­ны работали миллионы людей, и многие из них считали себя обязанными блюсти честь мундира во всех ее про­явлениях.
Сейчас эти люди изливали бы свою горечь на госте­вых книгах в интернете, а тогда им только и оставалось, что писать возмущенные письма в редакции центральных газет. Письма периодически публиковались. В московском горкоме КПСС и Моссовете, которым было дело до всего, что происходило в столице нашей социалистической Родины, обсуждался даже вопрос о расформировании команды. И действительно - «Локомотив» стоял в настолько глухом тупике, что смысла в трате на него государственных денег не было видно ровным счетом никакого.
Лично мои детские воспоминания о тогдашнем «Локо» ограничиваются результатами двух его матчей в 1979 году против «Спартака». Красно-белые «отоварили» своих горемычных земляков с неприличным счетом - 4:0 и 8:1. В следующем сезоне железнодорожники вылетели из высшей лиги и больше там не появлялись.
Будь у власти в Министерстве путей сообщения без­различные к футболу люди, команда наверняка бы прика­зала долго жить. Но два главных куратора «Локомотива» -министр Николай Конарев и начальник Московской железной дороги Иван Паристый - свое несчастное детище действительно любили. Той отчаянной и безнадежной любовью, что родители испытывают к ребенку-инвалиду...
И, как всякие такие родители, они мечтали, казалось бы, о неосуществимом: чтобы ребенок встал на ноги и зажил полноценной жизнью. И делали для этого все. Двадцать лет спустя вера Конарева и Паристого в невозможное преобразуется в две звезды, которые выложат в их честь на специальной аллее в Черкизове. Почетный гражданин Москвы Паристый, чьими усилиями были перестроены все столичные вокзалы, не доживет до этого торжественного и трогательного момента год, а почти 80-летний Конарев сможет прийти на церемонию и сказать ответное слово.
В канун 50-летнего юбилея «Локомотива» у Конарева с Паристым не было больше сил наблюдать за хроническими неуцачами своей команды и читать гневные письма ее болельщиков в газетах. Опытнейший специалист Игорь Волчок, под началом которого в «Локо» 70-х годов расцвела целая плеяда будущих тренеров - Семин, Газзаев, Шевчук, Аверьянов и другие, - второй раз в одну реку успешно войти не смог. Нужно было искать нового тренера. Но кто возьмется за заведомо гиблое дело?
Тогда-то и возникло в мыслях двух железнодорожных титанов имя 38-летнего Юрия Семина.
Возникло-то оно возникло, но если бы Конареву и Паристому кто-нибудь из подчиненных сказал, что за после­дующие два десятка лет «Локомотив» под руководством этого человека превратится в двукратного чемпиона страны и четырехкратного обладателя Кубка, - прорицатель наверняка был бы препровожден в психиатрическое отделение клиники МПС.
«Только сумасшедший тогда мог подумать, что через какое-то время в "Локомотиве" вырастет команда европейского уровня», - признался в нашем разговоре для этой книги Семин. Тот самый, упомянутый выше третий участник событий, чья звезда украсила аллею славы «Локомотива».
- Это были мощнейшие люди, ~ вспоминал Семин о Паристом и Конареве в нашей беседе. - «Локомотив» в тот переходный для страны период сохранился благодаря им. Спорт тогда все забросили, а два этих человека упрямо говорили, что команда - это социальное явление, которое мы не имеем права потерять. А ведь тогда никакой выгоды от этой команды ему не было. Это сейчас, когда футбол стал делом денежным, а «Локомотив» -одним из лучших клубов страны, отбоя нет от желающих им поруководить. От таких, как Липатов... А тогда все было по-другому. Конарев с Паристым команду в са­мый тяжелый период спасли.

[Papa]

Прошел всего год с того момента, как Семин перебрался из родного Орла в Москву, как он вошел в отечественную футбольную историю. Первые два гола «Спартака» в европейских кубках - в ворота ОФК из Белграда - забил именно 19-летний форвард.
- На последней тренировке перед матчем я получил болезненную травму колена, - рассказывал мне в интервью для «Спорт-Экспресса» Семин. -Но играть хотелось страшно, и я уговорил доктора, чтобы он не рассказывал о травме старшему тренеру Гуляеву. В итоге вышел на поле и сначала, обыграв двоих, из штрафной пробил верхом, а чуть позже сыграл на опережение. После игры, кстати, колено вдруг перестало болеть. Вот что может сделать желание играть!
В «Спартаке» Семина прозвали Шилом. «Он был ху­дющий, очень острый и бесстрашный, все время лез в самое пекло, - вспоминал в разговоре со мной его друг, великолепный футболист «Спартака» и сборной СССР Геннадий Логофет. -Вот и говорили: ну давай, Шило, иди «коли» впереди! И он «колол». До тех пор, пока в команду не пришел Николай Осянин. Семин оказался в запасе и ушел в московское «Динамо». Все восприняли это нормально: парень хотел играть!»
Логофет, отлично знающий итальянский, по сей день работает с «Локомотивом» в качестве переводчика Ивана Пелиццоли. А в 2000 году он с удовольствием рассказал мне о первых днях Семина в «Спартаке».
- Юру всего неделю как взяли из Орла, и он жил в Тарасов­ке. Был декабрь, мы с нетерпением собирались в редкую тог­да загранпоездку - в Израиль. В аэропорт отправлялись в шестъутра от Большого театра. Семин заволновался: «Как же в такую рань я из Тарасовки-то успею добраться?» Я пригласил его переночевать в своей тогда еще холостяцкой квартире, и мы успели к автобусу вовремя. Он тогда заявил, что будет мне благодарен по гроб жизни. И оказалось, что сказано это было не ради красного словца! Сейчас, когда я помогаю «Локомотиву» во время сборов в Италии, мы иногда садимсяу камина, берем по бокалу мартини и вспоминаем былые годы. Юра и тогда был замечательным простым парнем, без гонора, остался таким и сейчас.
Человеческие качества Семина на протяжении многих лет будут притягивать к «Локомотиву» и игроков, и болельщиков, и журналистов. Душевность, отсутствие высокомерия, открытость, свойственные Юрию Павловичу, станут визитной карточкой команды и клуба. «Локо» для привлечения симпатий не нужны будут никакие специальные пиар-технологии: их в полной мере заменит обаяние личности главного тренера. А когда в 2008-м Семин возглавит киевское «Динамо», опытнейший капитан украинского клуба Сергей Ребров в интервью «Спорт-Экспрессу» признается: «Это первый на моей долгой футбольной памяти тренер, который с таким искренним уважением относится к игрокам, никого не давит своим безусловным и заслуженным авторитетом. Любой диалог с ним можно вести на равных».
Но когда Семин перебрался из орловского «Спартака» в московский, до всего этого было еще бесконечно далеко...
-В первый год нередко хотелось из Москвы убежать, -признавался Семин. - Провинциалу тяжело привыкать к столице. Это уже потом даже мысль об отъезде становится невозможной, а тогда... Если бы не такие люди, как Логофет, может, так бы и не почувствовал себя в Москве своим.
В Орел из Москвы Семин все-таки уезжал, причем после каждого матча. Его ждала там любимая девушка Люба. «Поезд Москва - Орел шел 8 часов, - вспоминал Семин. -Так что мне уже тогда можно было присваивать звание "Почетный железнодорожник " - такой километраж: наездил. Тренеры, правда, были недовольны - слишком много сил, говорили, на эти поездки расходуешь». Ездил футболист в Орел не зря. Юрий Павлович с Любовью Леонидовной вместе уже 40 лет. Сын Андрей четыре года назад подарил Семиным-старшим внучку...
Зачем, спросите, Семину надо было ездить в Орел, почему он не мог сразу перевезти Любу в Москву? Это нынешние российские футболисты в тогдашнем семинском возрасте гоняют на джипах, зарабатывают десятки тысяч долларов в месяц и живут как у Христа за пазухой. Семин же получал 160 рублей и сначала жил на базе в Тарасовке, а потом какое-то время обитал в... доме для престарелых.
- На второй год в «Спартаке» дали 14-метровую комнату с крохотной кухонькой в доме для престарелых. Причем далеко - в Бескудниково, и поскольку машину тогда не водил, добирался до Тарасовки на перекладных. Но жаловаться было грешно - с помощью этой комнатки получил московскую прописку.
Квартирой он обзавелся, уже играя в «Динамо». Рядом со Львом Яшиным, которым восхищался в детстве и в самых смелых мечтах не мог представить себя в одной команде с ним.
Семин рассказывал мне:
- Яшин оказался невероятно простым для такой легенды человеком. И очень прямым, не скрывавшим своего мнения - оттого с ним было сложно любому тренеру. А ребята его обожали - так много для Яшина значила команда. Когда проигрывали, нам в первую очередь перед ним было стыдно. Нас, молодых, он всегда поддерживал и нашей компании никогда не чурался. Бывали мы и дома у Льва Ивановича, отдыхали вместе в Кисловодске. А однажды вместе с Яшиным поехали в Нальчик к Володе Эштрекову - там ради великого вратаря барашка зарезали...
Став тренером, Семин всегда будет уважать ершистых игроков со своим мнением - таких как Овчинников, Лось-ков или Евсеев. Того, что они себе порой позволяли, девять из десяти тренеров не вынесли бы - но Семин, со всей его эмоциональностью, выдерживал. Потому что помнил Яшина и отношение к нему команды.
А еще помнил - себя.
- Жалеете ли вы о каком-либо из своих решений, когда были игроком? - спросил я однажды Семина и тут же получил ответ:
- Да. Об уходе из «Динамо», где провел лучшие свои годы в карьере. В начале 72-го готовились к четвертьфиналу Кубка кубков против «Црвены звезды». Константин Иванович (Бесков. - Прим. И. Р.) уверял, что я буду иг­рать, и даже называл оппонента на фланге - Ачимовича. Но в последний момент решил меня не ставить. Я очень обиделся - и пришел к тренеру с просьбой отпустить меня из команды. Потом понял, что погорячился. Пережди немного, успокойся - и, уверен, вернул бы себе место в составе.
В «Динамо» Семин, переведенный Бесковым из напа­дения в полузащиту, добился самых больших своих успе­хов как игрок: в 70-м команда выиграла Кубок СССР и лишь в золотом матче уступила чемпионство ЦСКА.
В те же годы Семины крепко сдружились семьями с партнером по команде Владимиром Эштрековым и с футболистом «Торпедо» Валерием Филатовым.
- Наша дружба с Семиными началась с Жени Александрова и его жены Иры, - рассказала мне жена Филатова Людмила. - Александров (сейчас он работает в «Локомотиве» детским тренером. - Прим. И. Р.) играл с Валерой в ростовском СКА, они очень дружили. Потом оба переехали в Москву: мой муж - в «Торпедо», а Женя - в «Локомотив», где оказался в одной команде с Юрой Семиным и Володей Эштрековым.
Четыре семьи вскоре уже были не разлей вода. Фила­товы, Семины, Эштрековы и Александровы стали ближайшими друзьями, и так было тридцать лет. Их дети выросли вместе. Филатовы, уходя из дома, спокойно оставляли маленького сына Давида с Андреем Семиным, который постарше, - и знали, что все будет в порядке.
Никому тогда не дано было знать, что спустя годы эта дружба поднимет с колен и взметнет на небывалые прежде высоты «Локомотив». А потом...
Впрочем, не будем забегать вперед.

[Papa]

Из «Динамо» Семин ушел в алма-атинский «Кайрат». Но на второй год пришел тренер Артем Фальян, которому авторитетные москвичи - Осянин, Рожков, Семин - в ко­манде были не нужны. Начались придирки, и незадолго до конца сезона Семин пришел к Фальяну и поговорил с ним, как он выражается, «на повышенных тонах». В ответ тут же появился фельетон в газете, где игрока обвиняли во всех смертных грехах. Нависла угроза дисквалификации, и председатель федерации футбола РСФСР Виктор Осипов, неплохо относившийся к строптивому игроку, посоветовал: «Ты должен исчезнуть с глаз долой на год. Играть позволю только во второй лиге - но ты и этому радоваться должен. А потом потихоньку вернешься».
Так и произошло. 74-й Семин «пересидел» в новоси­бирском «Чкаловце», а потом возвратился в Москву. На этот раз - в «Локомотив», к Игорю Волчку. «Меня и дру­гих опытных игроков Волчок включил в тренерский со­вет, и это, конечно, повлияло на мое будущее решение стать тренером, - рассказывал Семин. - Он выслушивал наши мнения, заставлял нас думать».
После трех лет в «Локо» Семин заканчивал карьеру в краснодарской «Кубани», которую, будучи капитаном, вывел в высшую лигу. Покровительство команде оказывал первый секретарь обкома партии Медунов, который и порекомендовал его в Высшую школу тренеров.
Так оно все и начиналось - шажок за шажком. Без ка­ких-либо резких скачков - как, собственно, и всегда у Се­мина. Он никогда не был баловнем судьбы: кроме голо­вокружительного прыжка 18-летнего парня из Орла в ос­новной состав «Спартака» и вспомнить-то нечего.
-В 18лет попал на турнир юных дарований союзных республик. Играл за сборную РСФСР, где, кстати, познакомился с Володей Эштрековым, с которым затем прошли вместе через «Спартак», «Динамо» и «Локомотив». Турнир получился для меня удачным, и начали подходить гонцы - из московского, киевского «Динамо», запорожского «Металлурга». Некоторые даже ездили к родителям. Но отец с матерью, у которых я был единственным ребенком, не хотели на меня давить. А в «Спартаке» оказался потому, что в то время уже играл за «Спартак» орловский, и центральный совет общества меня перевел в главную команду.
Лучший друг Семина с раннего детства, а ныне - на­родный артист России, популярный актер театра и кино Валерий Баринов рассказал мне, что изначально орлов­ская команда именовалась вовсе не «Спартаком», а... Да, вы угадали.
- Министерство путей сообщения создало в нашем маленьком Орле команду класса «В», и называлась она, конечно, «Локомотив». Так что это название не было для нас чуждым с самого раннего возраста, а Юрка и вовсе учился в школе «Локомотива». Поэтому, когда я пролистывал газеты с таблицей класса «А», а потом высшей лиги, всегда смотрел: как там, интересно, московский «Локомотив» играет?..
Это ведь готовый сюжет для повести или фильма - история о том, как двое тинейджеров (впрочем, такого слова в те годы никто еще не слыхивал) из провинциального Орла почти одновременно уехали в Москву: один чуть раньше поступил в театральный институт, другого чуть позже позвали в «Спартак», - а потом каждый из них поднялся в своем деле на вершину. И актер, который готов за своего друга любому глотку перегрызть, говорит о нем: «Я буду на его стороне, даже если он не прав. Так сложилась жизнь. У каждого из нас должен быть человек, который при любых обстоятельствах будет держать твою сторону».
Впрочем, кино о Семине уже снимали, и не одно. Это, естественно, происходило при участии Баринова, о кото­ром Валентин Гафт как-то сказал мне: «Прекрасный ар­тист. Великолепный. И самый яростный болельщик из всех известных мне актеров».
- Однажды приехали в Орел со съемочной группой, -рассказал мне Валерий Баринов. - Оказались на полянке между нашими тогдашними домами, где когда-то Юрка -мы его называли «Юха» - сам сделал ворота. Играли на время, он приносил из дома будильник. Когда бы мы ни приходили на эту полянку, он, если не играл, то жонглировал мячом. А все потому, что мячик на весь двор был один -у него. Отец, дядя Паша, купил. Мальчишки его возраста отыграли, пришли ребята постарше - а он остается, потому что мяч его. Потом приходили совсем уже дядьки, но и они его по той же причине брали. В общем, тренировка у Юхи получалась круглосуточная.
Так вот, приезжаем мы с киногруппой на эту полянку - там сейчас маленький стадиончик завода «Прибор». И, представляете, там стоит мальчишка и жонглирует мячом! Я их умоляю: «Снимайте!» Но пока они свои камеры развернули, мальчишка испугался и убежал. А как было бы трогательно... Впрочем, скоро на поляну пришли взрослые мужики и начали играть. Душевное кино получилось.
И не только кино, Валерий Александрович! «Жизнь -как фильм», - верно ведь поет Григорий Лепс. И у вас с Семиным. И у Семина с Филатовым и Эштрековым. Даже сочинять ничего не надо. Жизнь все сочинила сама.

[Papa]

Впрочем, перенесемся на машине времени еще раз -от Семина-мальчишки к начинающему тренеру.
В Высшей школе тренеров Семин приглянулся извест­ному специалисту Сергею Полевому, включившему его в группу, отправлявшуюся на чемпионат мира 1982 года в Испанию. Подозреваю, что именно с тех дней у Юрия Павловича возник стойкий интерес к международному футболу. В конце 99-го Семин провел неделю на тренировочной базе «Манчестер Юнайтед» у сэра Алекса Ферпосона, не раз ездил на стажировки в итальянские клубы. А Баринов к этому добавляет:
- Будучи главным тренером «Локомотива», Семин при первой возможности летал на интересные матчи за границу, причем за свой счет. Более того - иногда это скрывалось даже от начальства, поскольку делал он это в рабочее время. Сел в самолет - и полетел в Лондон на «Арсенал» - «Манчестер». А когда я к нему в кабинет приходил, все последние туры не только российского, но и европейских чемпионатов были у него уже до мелочей разобраны. Я поражался, насколько он в курсе вообще всего!
Впрочем, весной 83-го сгонять на «Арсенал» - «Ман­честер» Семину было затруднительно. Тогда и предложе­ние «Памира» из Душанбе, занимавшего последнее место в первой лиге, было за счастье - первая самостоятельная работа! Все тот же добрый семинский гений Сергей Полевой к тому времени занимал важный пост заведущего отделом футбола профсоюзов. А профсоюзными считались все команды, кроме динамовских и армейских. Полевой настоял на кандидатуре Семина, а ему самому сказал: «Из команд, которые наверху, тренеров не увольняют. Так что используй свой шанс».
И Семин использовал. Для начала сохранил «Пами­ру» место в первой лиге, а в 85-м таджикская команда закончила чемпионат четвертой. Во многом из-за того, что надо было расчищать дорогу назад в высшую лигу ЦСКА, и половине «Памира» «вдруг» пришли повестки в армию.
- Время в Душанбе вспоминаю с удовольствием, - говорил мне Семин. - Отношения с игроками были великолепными. На базаре у меня отказывались брать деньги и накладывали полную корзину фруктов. Хотя, конечно, Восток — дело тонкое. Когда меня вызывал первый секретарь компартии Таджикистана товарищ Набиев и говорил, что надо бы создать чисто таджикскую команду, я отвечал утвердительно. А что оставалось? Но делал-то по-своему.
Пройдет время - и, когда в Таджикистане начнется жестокая война, через семинский «Локомотив» пройдет, наверное, половина «Памира». Многие душанбинские иг­роки перевезут в Москву семьи. Тренер будет всегда с огромной теплотой в сердце вспоминать свою первую команду. Это ведь как первая любовь...


Пришла зима 1986-го. Та самая, когда министр путей сообщения Николай Конарев и начальник Московской железной дороги Иван Паристый приметили Семина - перспективного молодого тренера и, что очень важно, видного в прошлом игрока «Локомотива».
В очерке о Семине для газеты «Спорт-Экспресс в Украине» мой коллега Павел Алешин рассказал, как в 1999 году прогуливался с Паристым по Копенгагену, где «Локомотиву» в матче Кубка УЕФА предстояло встретиться с местным «Люнгбю». И бывший железнодорожный босс, который летал с клубом на все выездные матчи в Европе, вдруг разоткровенничался:
- А знаешь, когда Юра стал впервые делиться с нами своими наполеоновскими планами, я посчитал его таким же сказочником, - тут Паристый указал Алешину на памятник Гансу Христиану Андерсену. - За нашу команду брались настоящие киты тренерского дела, и ничего у них не вышло. Трудно было поверить, что этот худощавый орловский паренек обладает воистину волчьей хваткой, характером, силой духа, истинно русской смекалкой, которые заставят пересмотреть все прежние представления о «Локомотиве». Как он нас тогда убедил, чем взял, до сих пор не пойму.
Вот только с переходом Семина в «Локомотив» не все было так просто.
- Попав в Москву, я вдруг оказался «невыездным», -рассказывал Семин. - Кто-то написал на меня анонимный донос, что я продал множество машин - например, «Волгу», которой тогда у меня в помине не было. Отъездив год-другой, я машины свои, конечно, продавал, но в том не было никакого криминала. Все спортсмены и артисты, имевшие в те годы определенные возможности, пользовались ими примерно одинаково. Допустим, если кто-то скажет, что не покупал дешевые товары за границей и потом их здесь не перепродавал - не поверю. Перепродавали технику, болониевые плащи, даже мохеровые нитки. Правда, на таможне порой случались осложнения. Однажды, когда играл в «Локомотиве», была серьезная проверка. У меня было две сумки, и одну, слава богу, взял на себя молодой Газзаев. Не сделай он этого - и я легко мог стать «невыездным». Я помогал Валере освоиться в команде, мы сдружились — ив этой ситуации уже он помог мне. Все обошлось.
А когда я принял «Локомотив», мне в результате этого доноса перекрыли выезд за границу. Кому и зачем это было нужно - не знаю. Команда поехала готовиться в Югославию - а мне не дали разрешения, и сбор проводил мой помощник Петрашевский. Любое назначение тренера тогда должен был утверждать московский горком КПСС, и Конарев с Паристым, люди высочайших моральных качеств, по поводу моей кандидатуры долго с ними ругались. Насмерть стояли! Звонили в горком и говорили: «Вы как хотите, а мы его переводим и оставляем здесь».
Тем не менее в течение полутора месяцев меня не утверждали в должности, и я уже подумывал все бросить и уехать обратно в Душанбе, где товарищ Набиев готов был ждать меня до последнего. Но тут неожиданно помог зампред спорткомитета СССР Русак, заявивший: «Молодым тренерам мы должны помогать». Как внезапно мне закрыли выезд из страны - так оке неожиданно и открыли. И утвердили в должности.
Вот каким тернистым было появление Семина в «Ло­комотиве». И становится дурно, когда представляешь, что донос достиг бы цели, и партийные чиновники не позволили бы ему оседлать «пятое колесо». Боюсь, тог­да у этой книги не было бы никаких оснований выйти в свет.
Более того - случись все эти события всего годом ранее, так бы, скорее всего, все и произошло. Но на дво­ре уже потихоньку начинал дуть свежий ветер пере­стройки...


.. .А еще через годок он задул уже на полную мощь. В га­зетах и журналах снова разоблачали Сталина, в Лужниках и на Манежке начали собираться многотысячные митинги, а партия потихоньку начала отпускать экономические вожжи: стали появляться первые кооперативы. Все это было очень кстати для бывшего игрока и тренера «Торпедо», чемпиона СССР 1976 года (осень) и бронзового призера первенства Союза-77 Валерия Филатова. Экс-полузащитника, который дважды попал в почетный список 33 лучших футболистов страны и провел два матча за олимпийскую сборную СССР.
В 86-м - том самом, когда Семин возглавил «Локомо­тив», - Филатов пятый год подряд тренировал дублеров «Торпедо». И делал это не без успеха. Именно под его руководством доросли до основного состава будущий многолетний капитан «Локомотива» Чугайнов, голкипер лондонского «Челси» Харин, лидеры «Торпедо» Тишков, Шустиков, Чельцов. Не кто иной, как он, привел в «Торпе­до» братьев Савичевых, один из которых, Юрий, забил победный мяч в ворота сборной Бразилии в финале Олим-пиады-88 в Сеуле.
Помогал Филатов легендарному Козьмичу - Вален­тину Иванову, такому же символу «Торпедо», как братья Старостины для «Спартака» или Лев Яшин для «Динамо». Когда-то сам Филатов несколько лет играл у Иванова и становился под его руководством чемпионом СССР. Воспоминаний о работе с этим колоритным человеком было много - и серьезных, и веселых. Иногда Филатов приводил на тренировку маленького сына Давида - и пока отец с другими игроками бегал, Иванов вкрадчиво спрашивал мальчика: «Ну что, вчера папа водку пил?» Честный ребенок отвечал: «Не-а, они пили только пиво». И был уверен, что уберег отца от неприятностей...
Но уже гораздо позже между старшим тренером Ива­новым и его помощником Филатовым пробежала черная кошка.

- Проиграли матч, и Володя Сочное по пути в раздевалку позволил себе пошутить, и мы засмеялись, - рассказывал Филатов в интервью журналисту «Спорт-Экспресса» Леониду Трахтенбергу. - Козьмич, на котором лица не было, оказался рядом, и, понятное дело, простить меня был не в состоянии.
Любопытно, что много лет спустя с Филатовым про­изошла «зеркальная» история - правда, по отношению к игроку. И президент «Локомотива» повел себя точно так же, как Иванов.
Бывший пресс-атташе «Локо» Александр Удальцов рассказал мне:
- Проиграли матч аутсайдеру, «Кубани», в Краснодаре. Летели назад, Руслан Пименов стоял в проходе, пил пиво и смеялся. Филатов вышел из салона первого класса, внимательно посмотрел на Пименова имолчаушел обратно. На этом карьера Руслана в «Локомотиве» закончилась.
А почти 20 годами раньше закончилась тренерская карьера Филатова в «Торпедо». Вновь она начнется три года спустя - в качестве помощника Юрия Семина в «Локомотиве». Что же произошло за время трехлетней паузы?
В очерке о Филатове, написанном в 2003 году для «Спорт-Экспресса», на этот вопрос ответил мой коллега Юрий Бугаев - лучший, пожалуй, эксперт по «Локомоти­ву» в российской спортивной журналистике:
«Теперь он брался за все. На зарплату инструктора в физкультурно-оздоровительном комплексе не проживешь. Поэтому в свободное время Филатов искал способ заработать настоящие деньги. Именно тогда у него проявилась коммерческая жилка, о которой никто раньше не подозревал.
Бывший футболист начал с производства маслосъем-ных колпачков для шестой модели "Жигулей ". Деталь мелкая, но необходимая и самое главное - дефицитная. Филатов собственноручно изготовил специальный пресс, и дело пошло. Потом связался с полиэтиленом. В кладовке на стадионе "Локомотив " до сих пор стоит вакуумно-формовочная машина, на которой делалась одноразовая посуда - тоже страшный дефицит в те годы.
А помните, какие очереди выстраивались за тортами "Птичье молоко "? По совету родственников жены, работавших в общепите, Филатов построил цех и стал "птичъемопочным " королем. Его продукция исчезала с прилавков за считанные часы, а доходы главы предприятия росли как на дрожжах. Со временем этот вид бизнеса стал нерентабельным, поскольку открылись другие, более мощные фирмы. Но начинающий бизнесмен уже добился своей цели. Теперь он крепко стоял на ногах и мог вернуться в футбол, по которому за три года изрядно соскучился.
- Это была бесценная школа, которая дала мне больше, чем любой университет, -утверждает он. -Прежде всего я научился разговаривать с людьми разных профессий, начиная от простых рабочих и заканчивая высокопоставленными чиновниками. Хотя поначалу, не скрою, чувствовал себя не в своей тарелке. Запинался, не знал, с чего начать разговор. Это одна из главных проблем футболистов. Они за редким исключением - молчуны. Кроме того, мне повезло, что рядом оказались опытные люди, кото­рые собаку съели на разных видах бизнеса. Я видел, как они работают. С шести утра до глубокой ночи. Бесконечные поездки в другие города, деловые встречи, сложные переговоры, перевозка сырья. Адская работа. Эти наблюдения плюс ежедневная "разговорная практика" очень помогли мне на первых порах на посту президента "Локомотива "».
Эта цитата многое объясняет. И то, что в Черкизове он каждый день будет появляться в половине восьмого утра -и уходить оттуда, выпотрошенный без остатка, поздним вечером (жена Филатова Людмила как-то по этому поводу заметила: «Если говорят, что раз в год и палка стреляет, то мой муж работает так, что возьмет палку - и есть гарантия: она выстрелит»). И то, что футболисты в «Локомотиве» будут, как на подбор, общительные и откровенные.

Президент и главный тренер дадут им свободу - по сло­вам Вадима Евсеева, «Филатов и Семин сделали меня не только игроком, но и личностью». Когда-то хмурый молчун, в «Локомотиве» Евсеев заговорит порой даже с шокирующей степенью откровенности и прямоты. И не только он.
Что же касается «опытных людей, которые собаку съе-ш. на разных видах бизнеса», то в становлении Филатова-бизнесмена изрядно поучаствовал его, увы, покойный ныне тесть Юрий Давидович, когда-то - директор трикотажной фабрики. Об этом Филатов рассказал в интервью обозревателю «Спорт-Экспресса» Леониду Трахтенбергу.
- Тесть многое предопределил в моей дальнейшей жизни. Он не давал уроков производства и коммерции - я сам постепенно стал присматриваться, сколько и как тесть работает. И понял, что ждать, пока деньги, образно говоря, упадут с неба, - занятие бессмысленное. В ту пору, на заре кооперативного движения, мне удалось попробовать себя на этой совершенно незнакомой стезе и при этом не потеряться в новой для меня жизни. А еще я научился у Давыдыча не только умению зарабатывать деньги, но и тратить их. Не столько в собственное удовольствие, сколько для семьи и друзей. Во всех моих порой рискованных, а иногда и авантюрных начинаниях меня неизменно поддерживала жена Людмила, которой, судя по всему, передались гены отца... В гости к нам любят заходить не только мои собратья из мира спорта, но и писатели, актеры, композиторы. И сам поражаюсь, как Люда успевает поддерживать вечерние и полуночные разговоры на самые разные темы и одновременно удивлять собеседников блюдами на любой вкус.
«Птичье молоко» шло на ура. Но однажды у четы Фи­латовых состоялся серьезный разговор, и Людмила сказала мужу: «Эти деньги нам абсолютно ни к чему. Да, знаю, что все это ты делаешь для семьи, - но вижу, что внутри у тебя дискомфорт. По мне лучше, чтобы ты получал двести пятьдесят рублей, которые у тебя были раньше, а не все эти тысячи, - но чтобы ты жил. А твоя, и наша общая, жизнь - это футбол».
Вскоре он в эту жизнь вернулся...

[Papa]

Валерий и Людмила нашли друг друга в Кисловодске, где жила и трудилась в клинике будущая жена президента «Локомотива». Там, в клинике, и состоялось знакомство: Филатов заглянул проведать своего друга, начальника Люды...
Игрока «Торпедо» совершенно не смутило, что у мо­лодой женщины был трехлетний сын Давид. В один из дней Людмила привела его с собой на работу, и Филатов отправился с ребенком погулять в парк. Вернувшись, умыл его и спросил Люду: «Чем его накормить?» Сказать, что она слова не могла вымолвить от изумления, - значит ничего не сказать. А вскоре услышала: «Поехали в Москву. Я тебе ничего не обещаю, но хуже, чем здесь, тебе не будет».
У Валерия с Давидом сложились такие близкие отно­шения, что однажды мама пришла в детский сад забирать сына и услышала от воспитательницы: «Как вы хорошо относитесь к мальчику!» На удивление, почему она должна к нему относиться хуже, последовал ответ: «Ну не каждая же женщина на чужого ребенка пойдет!»
В семейных спорах Шагинян до сих пор почти всегда принимает сторону Филатова. Однажды Валерий Никола­евич, еще будучи президентом, рано утром улетел за гра­ницу, вечером вернулся и позвонил жене: «Поеду в теннис поиграю». Людмила Юрьевна нажаловалась Давиду: мол, отец живет для себя - приехал, уехал и вместо дома отправился в теннис играть. И тут же получила: «А ты, видимо, на "ЗИЛе" две смены отработала и стоишь около булочной, считаешь, хватит ли нам денег хлеба на ужин купить».
«Ты всегда за него», - вздохнула Людмила. Но про себя признала, что ее муж действительно всегда жил не для себя, а для семьи.

А еще - для друзей, среди которых был, например, Валерий Харламов. От другого Валерия, Воронина, в последние годы его трагически оборвавшейся жизни отвернулись практически все - но не Филатов. Будущий президент «Локо» нередко помогал великому футболисту деньгами, причем Воронин из своего природного аристократизма категорически отказывался брать деньги у Людмилы: «Только при муже!» Накануне гибели Воронин сбежал из больницы в одной пижаме, поймал такси и приехал к Филатову. Дома была только жена. «Люда, очень прошу, дай что-нибудь из одежды». Она отдала спортивный костюм мужа. На следующий день Воронина нашли в нем мертвым...
Много в нашей стране людей, которые охотно вспоми­нают о знаменитостях, безвременно ушедших из жизни, -во многом для того, чтобы показать свою собственную близость с ними. Филатов же, по словам его жены Людмилы, по сей день скорбит не только по Харламову, но и по их общему другу Константину Климову - хоккеисту, выступавшему в «Спартаке», «Крыльях Советов»... Климов первым пришел домой к Филатовым, в ужасе держа газету с фотографиями искореженной машины Харламова. И спустя полгода погиб при точно таких же обстоятельствах.
- Две смерти не дают мне покоя, — Эдуарда Стрельцова и Алексея Еськова, - рассуждал Филатов в беседе с Юрием Бутневым. -И почему мы начинаем ценить людей только после того, как они уходят из жизни! Что мешало мне при встрече с Эдуардом Анатольевичем не ограничиваться банальным «Как дела?», а нормально поговорить, оказать элементарное внимание?!
Когда Филатов стал президентом «Локомотива», та давняя боль побудила его основать турнир ветеранов футбола памяти министра путей сообщения Бориса Бещева. Каждый год в начале августа, когда в России празднуется День железнодорожника, в Москве собирались бывшие футболисты не только из столицы, но и со всего Союза -из Украины, Грузии, Армении, Белоруссии. Другой возможности повидаться и вспомнить былое у этих людей не было.
«Локомотив» не только оплачивал им проживание с питанием, но и устраивал шикарные банкеты, и даже вы­плачивал каждому участнику премию - 500 долларов. Для многих ветеранов из стран бывшего Союза, не задействованных в профессиональном футболе, эти деньги становились настоящим спасением. После отставки Филатова турнир Бещева прикажет долго жить...
С кем только не сводила жизнь будущего президента «Локомотива». Оказался он как-то в городе Кургане - и познакомился там с актерами театра «Современник» Андреем Мягковым и Олегом Далем. Даль во время одного из спектаклей спросил со сцены у Еськова, сидевшего вместе с Филатовым в первом ряду: «Когда "Торпедо" играет? Двадцатого? Значит, на вечер никаких дел не планирую!» И никто из зрителей не заметил отклонения от текста!
О том, как Филатов умеет дружить, исчерпывающе говорит история с Павлом Бородиным, с которым президент «Локомотива» регулярно играл в футбол, да и за пределами поля находился в очень добрых отношениях. При этом, когда Бородин был в фаворе, Филатов принципиально не просил у него никаких, как модно нынче выражаться, «преференций». «У нас с их семьей человеческие отношения, и если мы что-то попросим, то будем для него как все», -так отреагировал Валерий Николаевич, когда Людмила однажды завела разговор на эту тему.
Когда бывшего управляющего делами президента России задержали правоохранительные органы США, президент «Локомотива» сказал Людмиле: «Позвони Вале (жене Бородина. - Прим. И. Р.), узнай, не нужно ли ей что-нибудь, например, машина». Позвонила - и услышала: «Мне неудобно говорить, но не на чем с дачи выехать».
Утрату казенного автомобиля супруга Бородина не успела даже почувствовать. Филатов тут же отдал ей свою машину с водителем, и они были в распоряжении Валентины Бородиной, пока у Пал Палыча все не наладилось.

Стоит ли удивляться, что на следующий же день после возвращения Бородин приехал на дачу к Филатовым? И что они по сей день ходят друг к другу в гости, играют на бильярде и просто дружат?
Очень давно Филатовы дружат семьями и с Александром Ширвиндтом - давним болельщиком «Торпедо». Бог и царь театра Сатиры, как всегда, нарасхват, и видеться им удается нечасто - но бывший президент «Локо» и его семья твердо знают, что эти люди всегда душой где-то рядом и желают им добра.
Сам Ширвиндт во время беседы в редакции «Спорт-Экспресса» сказал, что «Торпедо» на «Локомотив» променять так и не решился:
- Поздно. Да и не солидно как-то. Хотя с Валерием Филатовым, который в свое время в «Торпедо» поиграл, я давно дружу и вполне мог бы в локомотивские болельщики записаться. Но решил этого не делать. И вот теперь я в первой лиге.
- Можно было бы просто с симпатией к какому-нибудь клубу премьер-лиги относиться.
- Симпатия - все равно что при жене, от которой уже никуда не деться, завести любовницу вроде «Челси». Это выглядело бы смешно.
В отличие от Ширвиндта, многие болельщики других клубов - в том числе и куда более благополучных, чем сегодняшнее «Торпедо», - перейдут в стан поклонников фи-латовско-семинского «Локомотива».
Впрочем, в конце 80-х железнодорожникам об этом еще не приходилось и мечтать.

[Papa]

Итак, к 89-му году Филатов пресытился бизнесом и решил вернуться в футбольный мир. Предложение не за­ставило себя долго ждать.
- Мне нужен был тогда в «Локомотиве» второй тренер, но идти туда мало кто хотел, - рассказал во время работы над этой книгой Семин. - Звал, к примеру, своего друга Геннадия Логофета, который работал тогда в федерации футбола СССР. Но мы выступали тогда в первой лиге, и Логофет отказался - клуб был для него мелковат. Тогда позвал Филатова, и он согласился.
Так близкие друзья уже почти с 15-летним стажем впервые стали работать вместе.
К тому времени Семин уже освоился в новой роли. В 87-м ему удалось после семилетнего перерыва вывести железнодорожников в высшую лигу. Именно у молодого специалиста начал свою впечатляющую карьеру Сергей Горлукович и пережил уже неизвестно какую по счету мо­лодость 34-летний Юрий Гаврилов. Неуверенные в себе тренеры зачастую боятся брать в свои команды игроков с таким авторитетом, как у Гаврилова, - чтобы, не дай бог, мнение футболиста не значило для партнеров больше, чем тренерское. Особенно такой страх свойствен начинающим специалистам. Но Семин, взяв Гаврилова, сразу показал: комплексов подобного рода у него нет, и думает он только о результате на футбольном поле.
И результат пришел. Долгожданное возвращение в элиту «Локомотив» оформил за четыре тура до конца чемпионата. А на следующий год неожиданно для всех стал в высшей лиге седьмым - весьма почетное для такого скромного клуба достижение. Ворота «Локомотива» в том сезоне защищал Станислав Черчесов, для которого годовая отлучка из «Спартака» обернулась началом прекрасной карьеры. У Константина Бескова он подменял великого Рината Дасаева от случая к случаю, причем далеко не всегда уверенно - достаточно вспомнить разгром со счетом 2:5 в Вильнюсе от «Жальгириса» в 87-м. И если бы не отличный полноценный сезон у Семина, неизвестно, как сложилась бы его дальнейшая судьба.
Семин рассказал мне:
- Помню, убеждал тогда и самого Черчесова, и Константина Ивановича, что игрок не может прогрессировать, сидя на лавке. Дасаев в 88-м году еще не уехал в Испанию, и к моим аргументам прислушались: Бесков дал добро на переход. На первых порах Черчесов пропускал много мячей, но потом освоился, и команда с ним почувствовала себя уверенно.
- Не обиделись, когда он перед самым началом следующего сезона вернулся в «Спартак»?
-Нет. В ту пору «Локомотив» со «Спартаком» не мог тягаться. Когда произносилось одно только это слово -«Спартак», игроку сложно было устоять.
Как это ни парадоксально, первый год совместной ра­боты Семина и Филатова завершился... вылетом «Локо­мотива» из высшей лиги. Всего за неделю до начала чем-пионата-89 в «Спартак» вернулись Черчесов и Базулев, и залатать эти бреши молодым тренерам так и не удалось. Тем более что по ходу сезона уехал играть в «Боруссию» из Дортмунда еще и олимпийский чемпион Сеула-88 Горлукович.
К расставанию с классом сильнейших «Локомотиву» советского образца было не привыкать: эту печальную процедуру команде к 1989 году пришлось проделать шесть раз. Для сравнения: московское «Динамо», к примеру, из высшей лиги не вылетало в своей истории ни единожды.
Все говорило за то, что от тяжелой наследственности «Локомотиву» никуда не уйти. В конце концов, кто такой этот Семин, чтобы ему удалось то, что оказалось не под силу асам - Качалину, Аркадьеву и Бескову? «На све­женького», в первый сезон в элите, ему удалось показать второй результат клуба за четверть века: только в чемпионате-77 (с Семиным-игроком в составе, между прочим) железнодорожники заняли шестое место. Но потом случилось то, что в американском спорте называют «sophomore slump» - «синдромом второкурсника». Правда, обычно этот термин применяют к молодым игрокам, у которых второй год в профессиональной карьере зачастую получается куда менее успешным, чем первый. Но и к тренерам - тоже.
Интересно было бы послушать, о чем тогда, после вылета в первую лигу, говорили между собой Филатов и Семин. Догадываюсь, что не о планах борьбы за чемпион­ство и попадания в еврокубки...


И вдруг весной 90-го клуб первой лиги «Локомотив» вышел в финал Кубка СССР - первый раз с бородатого 57-го! Большой вклад в этот успех внес вернувшийся из Финляндии маэстро паса Юрий Гаврилов. Именно Юрий Васильевич открыл счет в четвертьфинальном матче с «Торпедо», завершившемся победой железнодорожников -2:0. В той же игре в составе «Локо» дебютировал молодой полузащитник Игорь Чугайнов, прежде выступавший как раз за «Торпедо» и воспитанный в дубле Валерием Филатовым. Спустя год он вернется на Восточную улицу, а в 94-м решит повторно покорить «Локомотив» и со временем станет одним из самых успешных капитанов в истории клуба.
В полуфинале Кубка «Локомотив» встречался со сто­личным «Динамо», которое осенью того года завоюет бронзовые медали. Накануне матча Семин сделал неожиданное заявление: «Мы не считаем себя слабее соперника и думаем, что сегодня у нас равные шансы на успех». Максималистом он, оказывается, был уже тогда.
Основное и дополнительное время закончилось вничью, и за две минуты до конца овертайма Семин сделал последнюю замену - вместо основного голкипера Вацловаса Юркуса вышел Хасан Биджиев, обладавший даром отражать пенальти. И сработало: усилиями будущего технического директора «Локомотива» Биджиева в серии 11 -метровых его команда победила - 4:2 - и вышла в финал.
Нелишне отметить, что оппонентом Семина в том матче был... Анатолий Бышовец. С момента победы его олимпийской сборной СССР на Играх в Сеуле не прошло и двух лет, да и до того момента, когда он примет национальную сборную Союза, оставалось меньше полугода. Словом, Бышовец находился в зените славы. Тем более необъяснимым казалось поражение его клуба от команды низшей лиги.
До встречи Семина и Бышовца в «Локомотиве» оста­валось 17 лет...
На финал Кубка пороху у железнодорожников не хва­тило. Во-первых, соперником было киевское «Динамо» во главе с Валерием Лобановским, которое практически в Полном составе входило в сборную СССР. Будущий клуб Семина находился в прекрасной форме: спустя несколько дней после финала киевляне в Москве уверенно обыграют «Спартак» -3:1. Во-вторых, у «Локомотива» не мог выйти на поле дисквалифицированный Гаврилов, через которого строилась вся игра.
Я был на том матче и помню странные ощущения, Которые испытывал на трибуне «Лужников». Пустые три­буны (а с чего бы им заполниться при мизерном количе­стве болельщиков «Локомотива»?). Пронизывающий до костей ледяной ветер. И киевляне, без особых эмоций штампующие в ворота соперников один мяч за другим. Первый, второй, третий... шестой. 6:1. Будь я болельщи­ком «Динамо» - конечно, радовался бы такому голевому фейерверку. А так - просто не понимал, зачем пришел на стадион.
С Семиным мы беседовали в начале февраля 2008-го на... базе киевского «Динамо» в Конча-Заспе. И он вспомнил любопытную подробность, связанную с тем матчем 18-летней давности:
- Если мне не изменяет память, мы провели встречу чемпионата страны в Запорожье - и уже через два дня на третий играли финал Кубка. После победы в полуфинале над московским «Динамо» обратились в федерацию с просьбой перенести запорожскую игру на резервный день - но получили отказ. Авторитета у «Локомотива» еще было недостаточно, а киевское «Динамо» к тому же являлось базовым клубом сборной страны. Исиленоку нас, конечно, не хватило - все-таки наша команда была тогда сыровата. А тут еще и без Гаврилова... Скорее всего, мы проиграли бы в любом случае - все-таки против нас вышли 11 футболистов сборной СССР. Но, будь обстоятельства к нам более благосклонны, не с таким счетом...
Любопытно, что Валерий Лобановский среди молодо­го поколения тренеров отмечал Семина, который прояв­лял к его работе большой интерес. Победитель Кубка кубков 1975 и 86-го годов, Суперкубка-75 разрешил Семину бывать на его тренировках, беседовал с ним, рассказывал о своем видении футбола. А в 88-м даже поручил ему вторую сборную СССР. Ни в каких официальных турнирах эта команда не участвовала, но своей «старшей сестре» посредством тренировок и товарищеских матчей должна была помогать в меру сил.
По словам актера Валерия Баринова, в тот момент возможен был даже более радикальный, почти невероятный поворот событий:
- Если бы сборная СССР на чемпионате Европы-88 выиграла финал у голландцев, Лобановский на пике успеха ушел бы из нее. И в этом случае он бы настоятельно рекомендовал, чтобы команду передали Семину - молодому еще специалисту, но в глазах мэтра очень перспективного.
Как воспринимать этот рассказ популярного актера и лучшего друга Семина? Легенда ли это, в какие склонны верить художественные натуры, - или быль? Мысль о том, что Юрий Павлович мог стать главным тренером советской сборной аж 20 лет назад, в моем воображении укладывается, прямо скажем, с трудом. Но поводов для фантазий эта история дает немало.
Тем не менее в финале Кубка СССР-90 Лобановский своего ученика жалеть не стал и устроил его команде жестокую порку. Так Семин усвоил непреложный футбольный закон: на поле друзей не бывает. В чемпионате России, глядя на жесточайшие схватки железнодорожников сначала с владикавказским «Спартаком-Аланией», затем с «Динамо» и, наконец, с ЦСКА, невозможно будет поверить, что Семин и главный тренер этих команд Валерий Газзаев - близкие Друзья.
Свидетельства этой дружбы обнаруживаются поисти­не удивительные. Баринов рассказал мне:
- Они, конечно, могли и поссориться: оба вспыльчивые, обоих подогревают с разных сторон, один что-то скажет, другой ответит... Но очень хорошо помню, как «Локомотив» выиграл у «Динамо», которое тогда тренировал Газзаев. После игры мы с Юркой поехали к нему на дачу - и там уже узнали, что Валера, человек горячий, подал в отставку. Семин ему тут же позвонил: «Мы же с тобой договорились, что ты ничего такого делать не будешь!» И тут же после этого набирает номер Нигма-туллина и узнает у него телефон его друга Булыкина, который к тому времени перешел из «Локомотива» в «Динамо». Думаю - зачем? Юра звонит Булыкину и говорит: «Вы там встаньте, потребуйте у руководства, чтобы Газзаева вернули!» Ничего, конечно, не получилось, но это есть - дружба.

В 90-м «Локомотив» начал обращать на себя внимание необычными кадровыми решениями. Шесть матчей провел за команду - и даже забил гол - единственный в истории нашего футбола американец Дэйл Малхоллэнд. Но если это скорее был казус, замешанный на перестроечном потеплении советско-американских отношений, то появление в команде сразу четырех литовцев случайным никак не назовешь. Весной того года литовская федерация футбола в одностороннем порядке разорвала отношения с федерацией советской - и не позволила вильнюсскому «Жаль-гирису» участвовать в чемпионате СССР. По правилам тех лет непризнанная литовская федерация не обладала правом международных трансферов и продать игроков на Запад могла только транзитом через какой-то советский клуб. Так Семин с Филатовым и добились, чтобы Юркус, Иванаускас, Нарбековас, Сукристов и Янонис оказались в «Локомотиве». Все они довольно быстро разъехались по разным странам, но не только помогли команде вернуться в высшую лигу, но и повлияли на менталитет доморощенных игроков.
Однажды мы беседовали с одним из ведущих защитников «Локо» 90-х Алексеем Арифуллиным, и он по этому поводу заметил:
-Хотя «Локомотив» и был для литовцев как бы перевалочным пунктом, они настолько выкладывались в каждой игре, что их никак нельзя было назвать временщиками. Даже Семин не раз ставил их отношение к делу нам в пример. Психология остальных игроков «Локомотива» как раз и стала меняться в тот момент, когда литовцы продемонстрировали, как нужно относиться к футболу.
Впрочем, до окончательного поворота в своей судьбе железнодорожникам еще было далеко. В высшую лигу они с грехом пополам (в переходных матчах против волгоградского «Ротора») все-таки вышли - но тут Семин принял предложение федерации футбола Новой Зеландии и на год уехал тренировать олимпийскую сборную этой страны. В ту пору любая возможность поработать за границей была за счастье.
А главным тренером команды на этот период стал Валерий Филатов - причем по инициативе самого Семина. Отношения между ними были в ту пору настолько честными, что Юрий Павлович мог быть на сто процентов уверен: когда он вернется, Филатов без разговоров уступит ему место.
Игорь Чугайнов, вернувшийся в тот момент из «Локо» в «Торпедо», позже рассказывал мне:
- Возникло ощущение, что, сделав дело и выйдя в высшую лигу, все разбегаются. Семин уезжал в Новую Зеландию, помогавший ему Виталий Шевченко - в Боливию, ушли и многие игроки (в частности, Гаврилов ушел в первую частную команду в России, московский «Асмарал». -Прим. И. Р.). Вот и я решил вернуться в «Торпедо».
Тренерский опыт у Филатова вышел неудачным: «Локомотив» финишировал последним. Сам он в интервью «Спорт-Экспрессу» спустя много лет объяснит это так: - Теперь понимаю, что не был готов к этой роли. Для того чтобы стать хорошим тренером, нужно пройти школу низших дивизионов. Четко выстраивать стратегию борьбы, знать в том числе и закулисные интриги. Я же смотрел на футбол глазами болельщика, не вникая в его специфику. Знаете, с чего началось падение «Локомотива», закончившееся вылетом в первую лигу? В 19-м туре мы встречались с «Динамо». Не зная толком реальной силы соперника, я дал установку: «Все вперед». Ребята побежали забивать и получили шесть мячей в свои ворота. Это поражение психологически надломило команду. В следующем матче нас разгромило «Торпедо» - 5:0, и в результате из крепкого середняка мы превратились в аутсайдера. Хорошо, что это был последний союзный чемпионат. Произошли известные реформы, и «Локомотив» автоматически попал в число участников первого российского первенства.
Не развались в декабре 91-го Советский Союз, следующий сезон железнодорожники привычно начал бы в первой лиге. Но соглашение, подписанное Борисом Ельциным, Леонидом Кравчуком и Станиславом Шушкевичем в Беловежской пуще, перевернуло в том числе и судьбу «Локомотива».

[Papa]

Глава II
КОМАНДА-СЕМЬЯ

О благотворном влиянии моря на человеческое здоро­вье написаны десятки книг. Но, оказывается, морские ванны способны оказать решающее воздействие и на профессиональную карьеру.
Потому что одним из решающих моментов для «Локомотива» стала поездка Валерия Филатова в круиз по Средиземному морю поздней осенью 1991 года.
Когда Семин вернулся из Новой Зеландии и вновь стал главным тренером «Локомотива», Филатова одолевали тяжкие раздумья. Снова идти в ассистенты, уже побыв главным, психологически трудно. Пусть даже тот опыт и получился неудачным, делать шаг назад еще труднее. Искать другой клуб? Возвращаться в бизнес?
На горизонте маячил другой клуб. Да какой! Тот, что оставался у Филатова, отыгравшего за него шесть лет, в сердце.
«Торпедо».
Осенью 91-го молодежь автозаводского клуба устроила бунт и свергла со своего поста многолетнего главного тренера команды легендарного Валентина Иванова. Того самого Козьмича, который тренировал еще самого Филатова.
Один из участников тех событий, будущий капитан «Локомотива» Игорь Чугайнов спустя десять лет расска­зывал мне:
- Каюсь, тоже приложил к этому руку. Но когда увидел, к чему это привело, зарекся участвовать в любых демаршах против тренеров. Разрушить легче всего, а что потом? Заманчивая вроде бы штука - свобода. Но к ней надо быть готовым. А тогда не только футболисты -все общество слегка ошалело от неожиданной свободы. И обернулось это вседозволенностью. Мы были обычными гражданами своей страны, и у нас тоже отказали «тормоза» -решили, что теперь все можно, забыли о дис­циплине, без которой в футболе никуда. Сам тоже был грешен, нечестно было бы отрицать.
- Чем вы сейчас объясняете то коллективное выступление против главного тренера?
- Поводом было решение Иванова отчислить из команды Шустикова и Чельцова. А причину я начал понимать гораздо позже. Уверен, что футбол и общество, в котором он существует, неразрывно связаны. Осень 91-го была временем послепутчевой эйфории. «Деспоты», «душители свободы», «проклятые коммунисты», «сколько можно терпеть?!» — вся Россия тогда пестрела рево­люционными лозунгами, прежние устои рушились на глазах. Думаю, это наложило отпечаток на то, что произошло в «Торпедо».
- У вас осталось чувство вины перед Ивановым?
- (После паузы) Да.
Какое, спросите, все это имеет отношение к Филато­ву? Самое прямое. Вся торпедовская молодежь, устроив­шая революцию в клубе, жаждала видеть своим главным тренером того человека, который воспитывал ее в дубле.
Более того, сам Иванов в тот момент, судя по всему, подозревал, что Филатов является кукловодом всего этого действа. В моем архиве сохранилась статья «Год после бунта», написанная Ксенией Анциферовой и Натальей Харламовой и опубликованная в ноябре 92-го в газете «Футбол-Экспресс». Вот отрывок из нее:
«Молодые торпедовцы желали видеть на этом посту Валерия Филатова (в прошлом - игрока "Торпедо"), их воспитавшего. Для "стариков " же Филатов был чужим. К тому же руководство изо всех сил противилось этой кандидатуре... Валентин Иванов, которого можно упрекнуть во многом, но только не в равнодушии к судьбе родной команды, как-то в интервью заметил: "В одном, признаться, я нынешним ветеранам благодарен - хоть Филатова в тренеры не призвали. И на том спасибо "».
Позже отношения между учителем и учеником нормализуются, они во всем между собой разберутся. Что им, в конце концов, делить, если в свое время Филатова убрали из «Торпедо» в 79-м именно как... человека Иванова?
Вместо Козьмича тогда пришел Владимир Сальков - и решил, что называется, начать с чистого листа, создать новое «Торпедо». Самые опытные игроки ивановской команды - Филатов, Сахаров, Никонов, Храбростин - в эту концепцию явно не вписывались: более того, новый старший тренер подозревал, что они его будут «сплавлять». И уже в мае от Филатова избавился. Правда, и сам после окончания сезона вынужден был уйти.
Вот уж действительно жизнь движется по спирали! Не напомнила ли вам эта история прошлогодние события в «Локомотиве»? Достаточно поменять несколько имен - вместо Козьмича написать «Палыч», вместо Салькова - «Бышовец», заменить Филатова, Сахарова и других Лоськовым, Евсеевым и К0. А в спартаковской истории со Старковым и Аленичевым разве мало общего с той торпедовской?
Столкновение нового тренера и самых авторитетных игроков - старая, из раз за разом повторяющаяся в коман­дных видах спорта история. Акценты в ней расставляет только время, и не всегда они оказываются одинаковыми. Скажем, когда в киевском «Динамо» 60-х Виктор Маслов отчислил Валерия Лобановского и Олега Базилевича, расчищая дорогу Бышовцу и К - жизнь доказала тренерскую правоту. А вот расставание «Локомотива» с Лоськовым и «Спартака» с Аленичевым счастья их клубам не принесло. По крайней мере - пока.
В «Торпедо» конца 80-х история была противополож­ная: старый тренер - и новые игроки. Те самые, что в свое время были выпестованы Филатовым в дублирующем составе. И вот в разгар бунта против Иванова парламентеры от автозаводской молодежи пришли к Филатову и позвали его на торпедовское «царство».
Филатов, по свидетельству очевидцев, отправил деле­гацию игроков восвояси. Соблазн возглавить родную ко­манду наверняка был огромным. Но идти на «живое» место в отечественной футбольной среде (по крайней мере, в здоровой ее части) всегда считалось признаком дурного тона - а тут к тому же «Торпедо» возглавлял человек, с которым в карьере Филатова столько было связано. Пусть даже человек жесткий, а порой и жестокий...
Поступи будущий президент «Локомотива» иначе -разве общались бы сейчас Иванов и Филатов вполне по-товарищески?..
Сам Филатов, не переваривающий высокого штиля и надрывных объяснений своих поступков, в разговоре со мной остался верен себе:
- Надо было реально оценивать свои возможности. Чтобы нормально работать главным тренером, я должен был еще три-пять лет набираться опыта в роли второго, и сезон во главе «Локомотива» это доказал. Куда мне было и дальше лезть в самое пекло, не будучи к этому готовым? К тому оке, после того как несколько лет занимался коммерцией, мне больше по душе была хозяйствен­ная деятельность.
Главным тренером «Торпедо» тем временем стал ма­лоизвестный Евгений Скоморохов, а спустя год - извест­ный в прошлом игрок команды Юрий Миронов. Команда катилась по наклонной плоскости: в чемпионате-92, про­водившемся в два этапа, она даже не попала в восьмерку сильнейших.
А летом 94-го уволили уже Миронова. Случилось это сразу после того, как в Черкизове «Локомотив» Семина и Филатова катком прошелся по «Торпедо» и изничтожил его с потрясающим воображение счетом 8:0...
Отказавшись от «Торпедо», Филатов получил неожи­данное предложение начальника Московской железной дороги Ивана Паристого - стать президентом «Локомо­тива».
Неизвестную ранее подробность рассказал мне по этому поводу Юрий Семин:
- В 92-м году президентом «Локомотива» мог оказаться вовсе не Филатов. Был такой председатель московского городского совета общества «Локомотив» Коршунов, и планировалось, что клуб возглавит именно он. Но я убедил наших кураторов, министра путей сообщения Николая Конарева и начальника Московской железной дороги Ивана Паристого, чтобы назначили именно Филатова. Тогда нужно было уметь находить деньги, а Валера этим качеством обладал. ИКонарев с Пористым к нашему мнению прислушались.
Сейчас трудно поверить, что были времена, когда президентов клубов практически не было в природе. Да и само понятие клуба как самостоятельной юридической единицы отсутствовало - были подразделения спортивных обществ. Над футбольной командой властвовал центральный совет общества, без которого не могло быть принято ни одно важное решение.
Пионером среди российских клубов и их президентов стали волгоградский «Ротор» и его глава Владимир Горюнов. Человек, степень фанатизма которого в работе невозможно передать словами.
Горюнов-то и оказался вместе с Филатовым на тепло­ходе, который в конце 91-го совершал круиз по Средизем­ному морю. Поехали большой компанией: были там и друг Филатова, его бывший партнер по «Торпедо» Александр Тукманов, и друг Горюнова, замечательный тренер Виктор Прокопенко.
И, естественно, все обсуждали предложение Парис­того.
Филатов колебался: хоть и был у него уже немалый опыт в коммерции, взять на себя управление футбольным клубом решиться ему было непросто. Компания уговаривала его всю поездку. Говорили: ты же можешь стать единственным в своем роде - и в футбол на высшем уровне играл, и в бизнесе разбираешься. Горюнов обещал в слу­чае чего помочь, подсказать.
Меняются времена: хотел бы я посмотреть, как бы сегодня президент одного клуба стал без всякой задней мысли помогать президенту другого. Просто потому что у них хорошие человеческие отношения. В нынешнем футболе -да и всем бизнесе - они уже почти напрочь вытеснены корпоративными...
Убедили.
Так и родился самый яркий президентско-тренерский тандем в истории российского футбола. Валерий Филатов и Юрий Семин.

[Papa]

- Большое счастье, что Филатов с Семиным оказа­лись в одной упряжке, - сказал мне в беседе для этой книги вратарь и многолетний лидер «Локомотива» Сергей Овчинников, пришедший в команду как раз в 91-м. - Они дополняли друг друга со всех сторон. Валерий Николаевич -великолепный организатор, гарантировавший финансовую стабильность. Юрий Павлович - молодой, амбициозный тренер, который и был нужен для того, чтобы поднять «Локомотив». Он строил команду постепенно, не бросался из крайности в крайность и знал, что и зачем делает. Каждый из двоих занимался своей работой и в дела другого не лез.
Семин в нашем разговоре подтверждает:
- Согласие у нас с Филатовым, особенно на первом этапе, было идеальное. Каждый отвечал за свое дело: я не лез в финансовую часть, он - в футбольные вопросы. И не помню, чтобы тогда возникали какие-то трения. Это потом уже, когда я ушел, в тренировочный процесс и даже в назначение состава начали вмешиваться. Может, в какой-то момент Филатову очень нужен был результат, ему казалось, что тренеры допускают ошибки, и он разберется в ситуации лучше них. Но при мне такого точно не бывало.
Задачи мы ставили поэтапно. Не докладывали руководству: мол, через столько-то лет обещаем достигнуть таких-то целей. Перед началом очередного сезона садились с руководителями и определялись, чего хотим достигнуть в этом году. И это, считаю, правильнее, чем какие-то долгосрочные планы. Причем каждый раз цель была выше, чем предыдущая.
В соответствии с поставленными задачами и комплектовались. Еще в советский период, когда нужно было выходить в высшую лигу, взяли опытных игроков, которые нам могли в этом помочь. А потом привлекли группу перспективных молодых ребят, с которыми можно было решать уже другие задачи, - Овчинникова, Харлачева, Чугайнова и других.
Иногда доводится слышать: вы достигли результатов, потому что в руководстве МПС у вас все были друзья, и вам давали спокойно работать. Не соглашусь. Во-первых, кто-то нас наверняка и ревновал - пришли, дескать, чересчур молодые, всего хотят. А во-вторых, дружат всегда до тех пор, пока даешь результат. Команда каждый год что-то выигрывала! Доверие зиждилось на том, что выполнялись поставленные задачи. Может быть, за весь период нашей работы в «Локомотиве» был всего один неудачный год. Мы никогда никого не подводили - поэтому к нам так и относились.
Так и было. Никаких достижений за «Локо» не значится только в 93-м. Годом ранее команда, правда, не завоевала медалей - зато заняла четвертое место и получила первую в своей истории путевку в еврокубки. И осенью 93-го домашний матч «Локомотива» со знаменитым итальянским «Ювентусом» (всего годом ранее само это сочетание слов - «Локомотив» - «Ювентус» - представлялось абсолютно диким) собрал неслыханную для этой команды аудиторию - 20 тысяч зрителей. Среди них были поклонники всех без исключения московских клубов, которые то ли земляков пришли поддержать, то ли на сиятельных гостей с Апеннин поглазеть. Болельщики собственно «Локомотива» составляли в этой толпе явное меньшинство...
А после 93-го и до сих пор больше не было года, чтобы «Локомотив» либо не взял медали чемпионата, либо не выиграл Кубок, либо не вышел из группового турнира Лиги чемпионов.
Об этом, впрочем, мы еще поговорим.


Пока же - о том, без чего рассказ о становлении «Локо» будет даже не неполным, а бессмысленным. По­тому что результат результатом, а главное в любом явлении - идея, душа.
Ее кратко и очень емко сформулировал Сергей Овчинников:
- В нашем футболе бытует такая поговорка: «Неважно, какой ты человек-лишь бы футболист был хороший». Так вот, у Семина все было наоборот: главное - какой ты человек. Конечно, игроком ты тоже должен был быть выше среднего - впрочем, другие в этот момент в команду уже и не приходили. Но, поскольку Юрий Палыч сам порядочен, человеческие качества для него во главе угла. Потому и удалось ему выстроить атмосдЬеру в коллективе, благодаря которой мы и начали побеждать.
Сам Семин, объясняя многолетнее доверие кураторов «Локомотива» к их тандему с Филатовым, говорит:
- Кроме стабильного достижения результатов, нашим руководителям нравилось еще и то, что в «Локомотиве» никогда не было конфликтов. Если кто-то из игроков и уходил, все происходило очень достойно. Главное, что в клубе сразу для себя решили и сделали приоритетом в работе, - чтобы о нас среди игроков шла хорошая молва. То есть - не обманывать футболистов, что по тем финансово нестабильным временам было большой редкостью. Это было едва ли не единственное, чем тогда можно было завлечь игроков в «Локомотив». Если что-то обещали — все делали. Никто и никогда вам не скажет, что Филатов и Семин какого-то игрока обманули.
Ни одного такого высказывания и вправду найти ока­залось невозможно - что по тем российским временам было крайне нетипично. Даже в других странах игрока могли «кинуть» - в «Локомотиве» же нет. Нападающий Мухсин Мухамадиев (очередной представитель таджик­ской «диаспоры Семина»), уехавший из «Локо» в турец­кий «Анкарагюджю», а потом перешедший в «Спартак», в интервью автору этих строк для «Спорт-Экспресса» жа­ловался на турок:
- Так и не выплатили зарплату за последние четыре месяца. В «Локомотиве» в этом отношении люди солиднее были - президент клуба Валерий Филатов все свои обязательства по отношению к игрокам неукоснительно выполнял.
О том, какими усилиями это давалось, Филатов рас­сказал в интервью Леониду Трахтенбергу, опубликованно­му в «Спорт-Экспрессе»: «В то время наступали такие моменты, когда в кассе клуба денег вообще не было, и нам с Семиным нередко приходилось вкладывать свои. А чтобы дело двигалось побыстрее, приходилось ежедневно с полезными людьми встречаться. Но если современные бизнесмены на стол лишь минеральную воду со льдом да кофе ставят, то в 90-е, если рюмку-другую-третью не опрокинешь и по душам не поговоришь, ни одного вопроса не решишь. И скажу откровенно: те перегрузки ни в какое сравнение с футбольными не идут».
Да и сколько других проблем приходилось решать президенту клуба - мало кто знает. Рассказьюают, что, когда он только был назначен на этот пост и начал разбираться во вверенном ему хозяйстве, выяснилось, что многие объекты на стадионе принадлежат... людям из определенных кругов. Тех, где все решается «по понятиям». Такое это было время - начало 90-х. Стадионы, где тогда располагались вещевые и прочие рынки, неудержимо тянули к себе теневые структуры. Игнорировать их было невозможно.
Мне доводилось слышать о том, что однажды Филатова вызвали на какую-то «разборку». Он поехал один-одинешенек. А там стояло с десяток джипов с «братвой». «Ты чего один-то приехал?» - поразились авторитеты. И услышали в ответ: «А зачем мне кого-то брать? Если вы захотите - так и так меня убьете».
Зауважали.
Надо заметить, что к абсолютно каждому более или менее успешному футбольному клубу в те лихие времена тянулись подобного рода спонсоры в малиновых пиджа-кйх. И мало кому удавалось избежать их навязчивой помощи. Не стал исключением и «Локомотив», в 93-м угодивший в неприятную ситуацию из-за разнузданного поведения одного из подобных «меценатов». Об этом в своей книге «В игре и вне игры» рассказал бывший президент РФС Вячеслав Колосков, который, кстати, по сей день дру-явгг с Филатовым семьями.
«После развала Советского Союза у нас не было денег даже на экипировку, а у "братвы " они водились в излишке! И те не прочь были поучаствовать в управлении клубами, покупать их, как машины, для забавы и собственного пре-етижа. "Братва " давала деньги тренерам, игрокам, но за это рассчитывала стать хозяевами клубов, причем править хотела не по законам, а по своим понятиям...
Однажды "Динамо " играло на своем поле с московскими железнодорожниками. Один из "хозяев" "Локо", недовольный судейством, зашел в перерыве в судейскую комнату, без стеснений и страха достал пистолет и начал учить рефери, в чью пользу надо свистеть во втором тайме. О происшествии стало известно Николаю Толстых. Николай Александрович вышел из динамовской сре­ды, у него сохранились тесные связи в правоохранительных ведомствах, там его уважали. Он тут же сказал: "Посажу негодяя!" Его начали отговаривать: мол, не надо рисковать, их вон сколько, у них сила, они отомстят за своего. Изноете, что ответил Толстых? "Если их много, посадим многих, но криминала в футбол не допустим!" На следующей игре "Локомотива" "браток" с пистолетом был арестован».
Больше о взаимосвязях «Локо» с этим человеком, со­державшим также команды низших лиг из Коломны и Вос-кресенска, никто ничего не слышал. Лишения свободы он, говорят, избежал - но от серьезного футбола его отсекли.
Та история стала для молодых руководителей клуба серьезным уроком. А привел я рассказ Колоскова только для того, чтобы показать, как нелегко было руководителям наших клубов, в ту пору лишенных возможности зарабатывать собственно футболом, находить нормальные источники финансирования. И отделять их от ненормальных. Дело не только в том, что командам до такой степени нужны были деньги. Порой далеко не сразу становилось понятно, что фирма, предложившая тому или иному клубу материальную поддержку, - на самом деле нечистоплотная. «Проколы» случались у очень многих, и самым важным и трудным было безболезненно избавиться от их последствий. «Локомотиву» это удалось.
В завершение разговора на эту малоприятную тему -одна деталь. Небольшая, но, по-моему, важная для понимания характера Филатова. Ни во время весьма жесткого разбирательства вышеописанного эпизода в Российском футбольном союзе, ни впоследствии президент «Локомотива» не произнес ни одного плохого слова о том человеке. И не потому, что боялся мести со стороны его «коллег». А потому, что в определенный момент тот действительно помогал клубу и переживал за него. Пусть и делал это в меру своего понимания, что в этой жизни можно, а что - нельзя...

[Papa]

Впрочем, хватит о грустном - тем более что хорошего было несравнимо больше. Кого из игроков «Локо» того времени ни послушаешь - все говорят о потрясающей обстановке в коллективе. Например, защитник Алексей Арифуллин в нашем давнем интервью рассуждал:
- Это великие могут на поле биться друг за друга, а за его пределами не разговаривать - слышал, именно такие отношения когда-то были между немцами Беккенбауэром и Брайтнером. В наших же условиях контакт ребят вне поля влияет на игру. В «Локомотиве» у игроков очень близкие отношения, мы стараемся и отпуск проводить вместе. Потому и перемены в состав тренеры вносят очень осторожно. Когда состав часто меняется, игроки попросту не успевают стать друзьями, почувствовать себя единым организмом. Да и тренеру требуются годы, чтобы хорошо узнать каждого, понять, скажем, что можно говорить тому или иному футболисту перед матчем, а что нельзя. Юрий Павлович это прекрасно понимает. Просто так в «Локомотив» никто не попадает - за каждым потенциальным новичком руководство пристально наблюдает, выясняя как его игровые, так и человеческие качества.
То же утверждал в конце 90-х и полузащитник Евге­ний Харлачев:
- Тот коллектив (первой половины 90-х. -Прим. И. Р.) был фантастически дружным, и за счет этой сплоченности мы выигрывали многие матчи.
Ведущего форварда команды середины 90-х Олега Гарина спустя много лет, уже после его возвращения на родной Дальний Восток, в интервью «Спорт-Экспрессу» спросили:
- Связь с Семиным давно утратили?
—А я ее и не терял. Редко, но созваниваемся. Хвастать пока особо нечем, но мне все равно будет приятно увидеть Семина, поговорить с ним, пусть и накоротке... С Овчинниковым, Лоськовым и доктором Александром Ярдошвили мы постоянно на связи. «Локо» - моя команда. С ней никогда не расстанусь.
И это говорил человек, который к тому моменту уже несколько лет находился в тысячах километров от Черкизова - на берегу Тихого океана, в Находке!

О том, как относились в том «Локомотиве» к своему клубу, свидетельствует интервью полузащитника Влади­мира Маминова - воспитанника «Локо», начавшего в ко­манде уже 16-й сезон. Игрок с ходу опроверг репортер­ский тезис, что его наверняка по ходу карьеры тянуло в более именитые клубы.
- Мне посчастливилось пройти с командой, с Юрием Семиным, весь этот путь наверх. Веемой юношеские мечты были связаны с «Локо». Наверное, это у меня в крови: начать какое-то дело с нуля и добиться в нем успеха. Получал потрясающее, ни с чем не сравнимое удовольствие, участвуя в становлении команды, наблюдая за ее ростом... И атмосфера в ней была такой, что даже если кто-то уезжал за границ в разгар сезона, расставание было теплым, с прощальными вечерами... Постепенно выступать за «Локомотив» стало не менее, а то и более престижно, чем за любой другой столичный клуб. И сейчас ношу эмблему клуба с гордостью, сознавая, что и мой труд не пропал даром.
Будущий капитан Дмитрий Лоськов, который пришел в «Локомотив» в 96-м, три года спустя в нашей беседе сказал:
- Меня очень хорошо приняла команда, быстро обзавелся друзьями. Помню, представили нас вместе с еще одним новичком «Локо» - Яблочкиным из «Шинника» -перед первой тренировкой после отпуска, и уже скоро возникло ощущение, что я в этой команде играю очень давно. И сейчас, если перечислять всех моих друзей в команде, список очень внушительный получается. Арифуллин, Харлачев, Джанашия, Чугаинов, Соломатин, Черевченко)... Да вся команда. Мы сильны в том числе и этими отношениями.
Один из немногих сохранившихся в команде ветера­нов, полузащитник Сергей Гуренко на первом предсезон­ном сборе 2008 года в Турции вспоминал:
- Не секрет, что «Локомотив» никогда не был самой высокооплачиваемой командой, но сюда все хотели попасть. Атмосфера! Жили как одна семья. Постоянно и жены на базу приезжали, и общались неформально. Не скажу, что у нас были какие-то вундеркинды, а вот характер был всегда. Сегодня нам, конечно, для выхода на новый уровень надо идти вперед, но дух прежней команды «Локомотиву» совсем бы не помешал.
Валерий Баринов в интервью для этой книги с удовольствием рассказал и об обстановке в команде его лучшего друга, и о Гуренко, чью цитату вы только что прочитали. Да и вообще выдал о «Локомотиве» монолог настоящего народного артиста.
- Когда я первый раз приехал в Баковку, база была совсем еще бедненькая - но там уже сложилась особая атмосфера. Это была одна семья. Начиная от главного тренера и заканчивая поварихой, все были проникнуты чем-то единым. И я понял, что Юрка, пожалуй, этим очень силен, в чем впоследствии только убедился. Он отдавал много сил именно тому, чтобы люди сплотились, почув­ствовали себя домом. И если кто-то из этого дома уезжал - скажем, играть за границу, - то должен был обязательно чувствовать, что его ждут. С каким размахом ребята прощались! Помню, когда Гуренко уезжал в итальянскую «Рому», он подходил к каждому и спрашивал, что тот на прощальном банкете будет есть и пить. Человек искренне хотел, чтобы всем на этом вечере было хорошо! Не случайно Сережа потом вернулся в «Локомотив» и играет в нем до сих пор...
А скольких людей, по разным причинам выкинутых из жизни, Семин подобрал и пригрел!
- Кого, например?
-Да взять хотя бы Анатолия Машкова. Егорыча, без которого «Локомотив» уже много лет представить невозможно. Он был у Юрки администратором команды еще в молодости. А потом, так уж вышло, оказался в заключении. Когда вышел - никто не брал его на работу. А Семин взял в команду, и уже вскоре все называли Машкова -Батя. Он стал душой команды. Сейчас любят говорить, что в клубе должны быть не семейные, а профессиональные отношения. Но почему одно другому мешает-то? В том «Локомотиве» было все—и профессионализм, и ощущение дома. То, которого сейчас нет и, боюсь, уже не будет.
Нет, ко мне относятся с уважением, я - VIP-гость. Мне даже предлагали возглавить общественный совет при клубе — от чего я отказался, поскольку посчитал показухой, фальшью. Но уже никто не устроит мне жесточайшие разносы, когда из-за спектаклей я не приходил на матчи, как это делали Семин с Филатовым. Никто не обвинит меня в том, что из-за моей неявки «Локомотив» проиграл.
Когда я пришел в Малый театр, у меня сразу спросили, за кого болею. Сказал: «За «Локомотив». Не могу сказать, что это было встречено с энтузиазмом. Впрочем, никаких злых шуточек не услышал тоже. Скорее, меня жалели. Потом вдруг потихоньку начали говорить: «А твои-то ничего!» Прошло еще несколько лет - и люди, которые раньше никогда не интересовались футболом, стали постоянно спрашивать: «Ну как там наши?»
Как старый МХАТ болел за «Спартак», так весь Малый - за «Локомотив». Особенно женская половина. В команде оке ребята все были как на подбор, начиная даже не с Овчинникова, который вообще киногерой, -ас самого Семина. Он удивительно сценичен! Все его поведение, жесты, голос - это отдельное кино, чего он, никогда не играя на публику, сам не понимает.
И с какого-то момента даже на спектаклях в Малом, когда я играл в «Коварстве и любви» и выходил на поклон, школьники вместе с криком «Браво!» стали скандировать: «Локо»!
Баринов упомянул о знаменитом администраторе ко­манды, одном из ее талисманов Анатолии Машкове - и мне сразу вспомнился трогательный эпизод. Золотой матч-2002, принесший «Локомотиву» первое чемпионское звание в истории, Егорыч пропустил из-за воспаления легких - и даже во время игры находился под капельницей. Так в cледующие два дня после победы у него в больнице перебы­вала вся команда. Никакое руководство игроков туда не снаряжало и ни к каким поездкам не обязывало; просто футболисты почувствовали потребность поделиться сво­им счастьем с человеком, который является точно таким же членом коллектива, как и они. В том «Локо» не было разделения на белую и черную кость, на звезд и обслуживающий персонал.
Перебирая архивы, случайно наткнулся на маленькую заметку в «Спорт-Экспрессе» за 1999 год - и получил лишнее тому подтверждение. «Больше всех радовалась победе железнодорожников над "Аланией" директор стадиона "Локомотив" Любовь Шамихина - в субботу у нее был день рождения. Сразу после финального свистка Шамихина выбежала на поле и расцеловалась со всеми игроками и тренерами команды, которые, в свою очередь, завалили ее цветами. "Лучшего подарка трудно было пожелать", - сказала Шамихина, ушедшая со стадиона, несмотря на праздник, одной из последних».
Попробовал представить нечто подобное сегодня -причем на любом стадионе российской премьер-лиги. Во­ображения, признаюсь, не хватило. Другие времена, дру­гие нравы.
Еще одна деталь, говорящая об атмосфере: в филатов-ско-семинском «Локомотиве» почти все контракты подписывались на год и продлевались уже после формального окончания срока действия. Это касалось даже лидеров -таких, как Лоськов или Овчинников. По нынешним временам - поразительная, святая наивность. Но тогда и деньги в российском футболе крутились совсем другие, не вызывавшие у игроков помутнение разума. А главное, подвести не позволяла все та же обстановка внутри «Локомотива».
Семин в беседе для этой книги вспоминал:
- Все в клубе до такой степени чувствовали себя одной семьей, что игроки даже контракты заключали однолетние, и мы совсем не боялись, что они куда-то сбегут. Потому что футболисты верили президенту и тренеру, а мы верили им. Они знали, что в «Локомотиве» стабильность, в нем не обманут, тут все построено на человеческих отношениях, а вот как будет в другом клубе - неизвестно. Конечно, люди уходили, но никогда не оставались на нас в обиде. Так было с Косолаповым, с Дроздовым. В какой-то момент мне как тренеру нужен был на месте опорного хавбека не чистый разрушитель, а игрок с организаторским талантом. Я Дроздову прямо об этом сказал, он все понял. Мы по сей день общаемся и отлично друг к другу относимся. Нет никаких сомнений, что при прежнем руководстве клуба Дроздову после окончания карьеры было бы обеспечено место в школе «Локомотива». А кого приводит в школу новый спортивный директор Баранник? Кто из наших ребят там окажется? О каком развитии клубных традиций можно теперь говорить?
Правда, в конце концов трех футболистов из-за того наивного подхода к контрактным вопросам «Локомотив» потерял. У каждого была своя история: Чугайнов отпра­вился в «Уралан», чувствуя, что его время в «Локо» ухо­дит, а играть еще хочется; Нигматуллин, казалось, готов был уехать в Италию даже для ловли осьминогов в Ад­риатическом море; Игнашевичу в ЦСКА, видимо, сдела­ли предложение, от которого невозможно отказаться. Впрочем, была у его ухода в стан прямого конкурента и другая подоплека, о которой мы поговорим позже...

[Papa]

Чтобы превратить набор весьма разношерстных лю­дей в единое целое, надо было предусмотреть каждую деталь. Взять хотя бы семьи игроков. Каждая жена норо­вит утянуть мужа домой, как можно больше времени по­быть с ним наедине - и с житейских позиций это нор­мально. Вот только сплочению коллектива как-то не спо­собствует. Что нужно сделать? Каким-то образом объединить жен.

Людмила Филатова рассказала мне:
- Когда мой муж: играл в «Торпедо», у нас сложилась уникальная система - больше такой нигде не было. Поскольку команда — при заводе «ЗИЛ», все игроки жили на «Автозаводской», поблизости друг от друга. Ребята постоянно на сборах, а у каждой из нас, молодых девчонок, по одному-двое маленьких детей. Все они ходят в один детский сад, в одну школу. И каждая из нас могла позвонить другой и попросить забрать ребенка из садика, потому что сама застряла в огромной очереди в магазине. Как будто коммуной какой-то жили. Не было такого, чтобы кто-то с кем-то не общался - дружили все. И на ребят это тоже переносилось. ПредмОтчевые сборы длинные, вроде бы друг другу надоели, после игры все порознь, по домам. А к вечеру смотришь: одни подтягиваются, другие - и ближе к ночи опять все вместе.
Многие игроки других клубов говорили, что так было только в «Торпедо». И когда Валера с Юрой возглавили клуб, Семин сказал мне: «Люда, делай так, как в "Торпедо ", старайся девчонок объединить».
Когда жены дружат - это команду очень сближает. А потом мой муж: после каждого матча начал собирать команду в ресторане на стадионе. И даже если проигрывали и возникало какое-то напряжение, там оно снималось.
А что творилось в серебряном 95-м! О том локомотив-ском коллективе все, кто к нему был причастен, вспоминают с восторгом. И об отношениях друг с другом, и о том, как ценили своих немногочисленных тогда болельщиков...
Валерий Баринов:
- Каждая победа тогда отмечалась на базе в Баковке. Ехали всей командой, во главе с Семиным. По дороге останавливались у магазина, Юра давал денег на пиво, молодые игроки заносили напиток в автобус. Очень хорошо помню, как 5 августа 95-го мы выиграли у «Спартака» -1:0. Андрюшка Соломатин тогда забил победный гол. Выезжаем из Черкизова - и уже за пределами стадиона видим, что нас приветствует кучка из 25—30 человек в локомотивских шарфах и с флагами. Семин велел остановить автобус. Все вышли. И фотографировались с ними, раздавали автографы до тех пор, пока не осчастливили всех. Юра любил болельщиков совершенно фанатично. Он сам часто мне говорит, что главное достижение клуба -то, что у «Локомотива» появились поклонники.
Мне как актеру это особенно понятно - как понятна и гордость за то, какие воспитанные и интеллигентные у нашей команды болельщики. Потому что когда я выступаю в спектакле, мне важно не только то, сколько человек сидит в зале, но и какие это люди. Потому что они — мои партнеры на этот вечер, они вместе со мной создают спектакль. И театральному актеру, и футболисту без зрителей очень тяжело. А поначалу в «Локомотиве» у нас такая ситуация и была. И вот каждый такой выход из автобуса, каждый знак внимания к людям, которые за нас переживали, - все это по чуть-чуть увеличивало локомо-тивскую аудиторию.
«Это просто беда - наших болельщиков так мало, что порой слышно, как воробьи на трибунах чирикают!» -воскликнул однажды в сердцах лидер атак «Локо» середины 90-х Олег Гарин. Его можно было понять: пустое старое Черкизово производило депрессивное впечатление. Выйти на новый уровень без того, чтобы радикально эту ситуацию изменить, было невозможно. Но как?!
Задача эта - практически с нуля создать болелыциц-кую базу - была неимоверно тяжелой. Оцените, до какой степени, если даже в середине 2000 года, когда «Локо» уже был трехкратным обладателем Кубка России, двукратным серебряным и двукратным бронзовым призером чемпионата страны, Филатов в интервью журналисту «Спорт-Эк-спресс-журнала» Александру Зильберту признавался:
- С болельщиками у нас действительно беда. Уж какие только меры не принимались, чтобы завлечь их на стадион. И все равно, несмотря на наши спортивные успехи, с трибун нас до сих пор поддерживает самая, наверное, малочисленная группировка в высшей лиге. И что с этим делать, поверьте, ума не приложу. Руки опускаются.
Если бы кто-то в тот момент сказал Филатову, что всего четыре года спустя «Локомотив» по итогам сезона займет не только первое место в таблице, но и станет лидером по посещаемости домашних матчей среди всех московских клубов (включая «Спартак», пусть и находившийся в тот момент в кризисе) - президент клуба точно бы решил, что над ним издеваются...
О борьбе за болельщика в беседе для этой книги мне рассказал бывший коммерческий директор «Локо» Давид Шагинян.
- Начинали с того, что давали каждому пришедшему на стадион болельщику бесплатные бутылку пива и бутерброд. Это было в 1992 году. Я сам привозил и разгружал это пиво. Бывало, приходил ОМОН, пиво забирал, болельщиков со стадиона выкидывал. Мы всеми силами этому противились... Потом начали набираться опыта и от всех этих бесплатных раздач отказались. Как и от бесплатного распространения билетов в окрестных школах и ПТУ. Раздашь билеты подросткам, они продадут их за десять рублей, купят пиво - а потом приходят мамы и жалуются, что их дети напились из-за нас.
После этого стали планомерно развивать клуб болельщиков - причем настоящий, а не официозный. В его лидеры выдвинулись ребята из фанатской же среды - но поскольку все шло в тесном контакте с клубом и при его активной поддержке, ни о каком хулиганстве и речи не шло. Поскольку в «Локомотиве» тогда работали исключительно люди, по-настоящему болеющие за него, новые идеи рождались каждый день.
Но, конечно, плоды это все стало приносить после того, как был открыт новый стадион. На нем и болеть приятно, и хочется что-то необычное придумывать. Скажем, группа ребят выдвинула идею поддерживать команду по-южноамерикански, с помощью барабанов. Купили им инструменты, организовали их пронос на стадион - и началась отличная ритмическая поддержка. Такой «фишки» больше ни у кого из российских клубов на тот момент не было.
Мы стремились к тому, чтобы наши болельщики устраивали самые красивые предматчевые шоу, разнообразные акции поддержки на трибунах - и чтобы в этом участвовало как можно больше людей. Эта-то вовлеченность в процесс, его зрелищность и привлекли в ряды болельщиков «Локомотива» столько молодежи. К чему мы, собственно говоря, и стремились.
Когда в команде заиграли несколько молодых симпатичных ребят, мы обратили внимание, что на футбол стало ходить гораздо больше девчонок, чем раньше. А однажды увидел двух девочек в гетрах цветов «Локомотива» - видимо, самодельных. И тут оке заказали целую женскую коллекцию для болельщиц «Локомотива». Она разошлась на ура! Поклонниц у нас в какой-то момент стало так много, что это начало даже раздражать мужскую часть болельщиков. Потом этот процесс поутих, поскольку и Измайлову, и Билялетдинову, и Сычеву сейчас уже не 18 лет, да и их поклонницы выросли. Они уже так не пищат, но на футбол-то ходить продолжают! И по числу девушек-болельщиц «Локомотив» в России точно в лидерах...
Слушая рассказ Шагиняна, я вспомнил, как в августе 2005-го, по дороге в Вену на квалификационный матч Лиги чемпионов «Рапид» - «Локомотив», пообщался в самолете с группой активных локомотивских болельщиков. Самое время сейчас привести наш разговор, опубликованный в «Спорт-Экспрессе».
Эти шестеро молодых людей представляли тот самый фан-клуб «Барабанщики», о котором говорил коммерческий директор. В Австрию они везли шесть ударных инструментов и двадцать флагов «Локо».
- Идея «Барабанщиков» возникла перед началом сезона 2002 года, - рассказал лидер группы Алексей Осипов. - Мы с еще одним основателем движения Дмитрием Гусевым отправились на прием к президенту клуба Валерию Филатову. Команда давно уже играла на высоком уровне, а посещаемость никак не росла. Бесплатные чай, пирожки, пиво, билеты - ничего не помогало. Нужна была какая-то идея. Помню, как в 10 утра мы, волнуясь, рассказывали о нашей затее песен под барабанный бой.
Валерию Николаевичу мысль понравилась, и он помог нам в финансовом плане - барабаны-то содержать совсем недешево. То мембраны рвутся, то сами инструменты ломаются. Барабаны мы купили сами, но Филатов компенсировал нам расходы. На первых порах он спускался к сектору и помогал решать проблемы с милицией. И моральная поддержка с его стороны всегда была: он не учил нас жить, а помогал осуществиться всем нашим акциям. Во многом за счет такого единства руководства клуба (очень нам помогает и коммерческий директор Давид Шагинян) с болельщиками этот прорыв в посещаемости все-таки произошел. Сейчас, глядя на заполненную Южную трибуну, невозможно поверить, что еще несколько лет назад она была пуста.
- Сколько сейчас барабанов у «Барабанщиков»?
- 20. В Вену захватили шесть, и здесь нас соответственно шестеро. У кого-то не получилось из-за проблем с визой, у кого-то - с деньгами. Но мы всегда приносили «Локомотиву» удачу. Первый раз поддерживали команду в Лиге чемпионов-2003/04, и если в Киеве и Лондоне барабаны на стадионы не пустили и «Локо» проиграл, то в Милане, где нас приняли как дорогих гостей, сыграл вничью.
- А почему в Киеве и Лондоне не пустили?
- На Украине не захотели, чтобы у российского клуба была на трибунах какая-то существенная поддержка. А на «Хайбери» барабаны и какие-то другие музыкальные инструменты вообще проносить нельзя - болельщики могут пользоваться только собственными голосами.
- У «Локо» теперь тоже есть свой «поющий сек­тор»...

- Тоже наша затея - как и скандирование фамилий игроков во время объявления стартового состава. Надо же все время придумывать что-то новое. А то, хоть мы официально и зарегистрировали свой знак - «Барабанщики про-джект», другие клубы тут же начали брать с нас пример. Барабанной поддержкой обзавелся «Спартак», а «Химки» вообще «слямзили» у нас мотивы всех песен! Что же касается «поющего сектора», то среди «Барабанщиков» нашли ребят с музыкальным образованием, а остальное было делом техники. Наш парень написал и затем сделал профессиональную запись гимна клуба, который те­перь звучит перед началом каждого матча в Черкизове.
- Чем занимаетесь в обычной жизни?
- Я тренер по плаванию. Один из нас продает машины, другой - тренер по каратэ, третий работает в дизайн-студии, четвертый представляет в Москве интересы крупного периферийного завода. Возраст -от 17 до 30. А желание поддержать «Локомотив» у нас возникло после открытия нового стадиона в Черкизове. На такую арену хочется ходить и болеть. Обратите внимание: за «Локомотив» болеют много девушек. На наш ста­дион никто не боится ходить - наоборот, процесс за­хватывает все новых и новых людей. Нас не привлека­ет культ драк и насилия. Клуб стремится, чтобы за «Локомотив» болели культурно, и мы с этим полностью согласны.
- Часто репетируете?
- По ходу сезона два раза в месяц.
- Сколько у вас всего мотивов?
-Двенадцать. Есть «перестук электрички», есть специальные мотивы во время углового, по ходу наших атак, после гола... А когда объявляют стартовый состав, диктор после каждой фамилии делает паузу, поскольку знает, что мы три раза стукнем в барабаны.
- С футболистами знакомы?
-Конечно. Они нас знают по именам. Овчинников после «Работничков» подходил с благодарностью. С Евсеевым и вовсе в комплекс «Атриум» ходили - кино посмотреть. А Юрий Палыч Семин во время Лиги чемпионов в 2003 году мне даже галстук клубный подарил...
По-моему, чтобы людям стало ясно, как в «Локомотиве» времен Филатова и Семина относились к своим по-киданикам, ничего лучше этого рассказа быть не может. Сейчас фанам «Локо» об этом остается только вспоминать.
Когда в 2004 году железнодорожники займут первое место в Москве по посещаемости домашних матчей, Се­мин назовет это более важным достижением, чем золото первенства! Продуманная зрительская политика, направ­ленная в первую очередь на совсем юных молодых лю­дей и девушек, позволит команде прирастать новыми по­клонниками чуть ли не еженедельно. Что обеспечит «Локо» гораздо более впечатляющий рывок в посещае­мости, чем удался ЦСКА в самый выгодный, казалось бы, для армейцев момент - после их победы в Кубке УЕФА-2004/05.
Для прожженных фанов того же ЦСКА, «Спартака» или «Динамо» станет чуть ли не правилом хорошего тона высокомерная усмешка при виде значительной части локо-мотивских завсегдатаев середины 2000-х. Тинейджеров, причем не брутально-бритоголового, а интеллигентного типа. Куда большее, чем у других столичных клубов, - верно подметил Шагинян - число девушек. В Черкизове же будут упрямо идти своим путем - болеть зажигательно (взять тех же «Барабанщиков» или поющий сектор), но подчеркнуто без хамства.
Потому и вызывала у работников того «Локо» непод­дельное возмущение история про появившихся все-таки «хулз», которые перед матчем с «Торпедо» надели на руки по черной и белой перчатке - в честь цветовой гаммы команды-соперницы, - а у входа в Черкизово с явным расчетом на скандал и драку бросили их на землю и растоптали. В других клубах на такую мелочь и внимания-то никто бы не обратил - в «Локомотиве» же такое стремились гасить в зародыше.

[Papa]

Шагинян с грустью говорит:
- Мы работали с болельщиками тщательнейшим образом, собирали их по крупицам, постоянно с ними общались, давали самореализовываться. Учитывали, что они остро реагируют на любой нюанс отношения к ним со стороны клуба, собственных тренеров. Тот же Бышовец ни разу не повернулся к трибунам - так стоит ли удивляться, что его никто не воспринимал? Вообще, в 2007 году, когда никто в «Локомотиве» им не помогал, у определенной части фанатов началось все то же самое, что в других клубах: «Русские, вперед!» - и далее по списку. Ребятам нужны деньги, чтобы делать свои шоу, проводить акции - и если клубу на все это наплевать, то быстро находится какая-нибудь партия, которая с удовольствием занимает его место. А заодно внедряет в податливую молодежную среду свои идеи, прямо противоположные нашим. Свято место пусто не бывает...
Сутью работы с болельщиками филатовско-семинского «Локомотива» была западная философия семейных походов на стадион. Где ты можешь спокойно наслаждаться зрелищем без страха, что есть шанс вернуться домой со сломанным носом и подбитым глазом, а ребенок за полтора часа выучит все матерные слова, существующие в России со времен монголо-татарского ига. Где после каждого домашнего матча и эффектного салюта ты, болельщик, в прямом эфире на стадионном табло видишь пресс-конференцию Семина - и тот никогда не забывает поблагодарить поклонников за поддержку.
Рев, который раздавался за стеклом в эту секунду, не купишь ни за какие деньги. А результат можно было уви­деть, к примеру, в Ярославле, куда на золотой матч-2004 приехали три с половиной тысячи фанов «Локо» - и ко­манда играла почти как дома. Клуб, между прочим, отря­дил им на помощь собственную службу безопасности. Тоже - штрих.

Когда «Локо» становился на ноги, в России безраздельно царствовал «Спартак». На фоне Олега Романцева, безвылазно наблюдавшего за игрой в углу скамейки запасных о сигаретой, Семин выглядел сгустком эмоций и нервов. Каждую минуту он вскакивал с лавки и стремглав мчался к бровке, отчаянно жестикулируя и что-то крича - своим игрокам, судьям...
Не стоит думать, что это сугубо российская привыч­ка, Точно такие же эмоции, к примеру, обуревают во вре­мя матчей одного из самых титулованных тренеров мира итальянца Фабио Капелло, двукратного чемпиона Англии с «Челси» и победителя Лиги чемпионов с «Порту» Жозе Моуринью. Мне кажется, манера поведения тренера на скамейке является отражением его натуры. Интроверт Романцев все чувства держит в себе - или выпускает в сигаретный дым. Экстраверт Семин не может не выплеснуть свои эмоции наружу. Однажды в середине 90-х он прямо у бровки поля чуть не подрался с форвар­дом «Спартака» Николаем Писаревым - их еле растащи­ли.
При этом Семин на моей памяти никогда не провоци­ровал публику, апеллируя к ней после какого-нибудь со­мнительного судейского решения...
И все же следует признать - на первых порах за фут­больного аристократа его не держали. Жесткий футбол с акцентом на оборону, так отличавшийся от ажурно-ком­бинационного стиля романцевского «Спартака»; море са­мых разнообразных эмоций; забавная шапочка-«петушок» на голове в холодную погоду...
Стиль игры «Локомотива» со временем претерпит ра­зительные изменения, на какие одна и та же команда под руководством одного и того же тренера, казалось бы, не может быть способна. Если вначале мужественным, но безыскусным парням из «Локо» хотелось просто сопере­живать, то года с 99-го на эту команду захотелось смотреть. Разницу улавливаете? И это тоже - эффект Семина. Точнее, его главного тренерского метода.
Есть ведь два основных типа тренеров. Принцип од­них - игроки для схемы. Существует незыблемый стиль игры, стратегия, под которую целенаправленно подбира­ются соответствующие футболисты. Яркий пример такого специалиста - Олег Романцев в свои лучшие годы, а на международном уровне - главный тренер «Арсенала» Арсен Венгер.
Принцип другого типа тренеров - схема для игроков. То есть манера игры формируется, исходя из возможнос­тей футболистов, имеющихся в распоряжении тренера. Она может быть и остроатакующей, и оборонительной. Именно таков подход Семина.
Когда «Локомотив» только вставал на ноги, такая роскошь, как подбор футболистов под уже определенный стиль, была этому клубу недоступна. В ту пору во всех ключевых матчах Семин делал ставку на предельную са­моотдачу, надежную оборону и острые контратаки. Именно так в 95-м дважды был обыгран «Спартак», что позволило «Локомотиву» первый раз в постсоветской истории превзойти красно-белых в турнирной таблице - второе место против третьего. И чемпиона - владикавказский «Спартак-Аланию» - Семин в том же сезоне также обыграл оба раза. И если бы не осечки в матчах с середняками и аутсайдерами, уже тогда мог стать чемпионом России. Но момент счастья пришлось отложить. На семь долгих лет...
Любопытно было наблюдать, как из года в год варьи­руется интонация высказываний боссов «Спартака» после матчей с «Локомотивом». Если красно-белые побеждали -обязательно рассыпались комплиментами в адрес соперника, его растущего мастерства и неизменной страсти. Если же выиграть не удавалось - тут же обрушивали на спартаковцев обвинения в грубости. Полузащитника Владимира Маминова, игрока весьма корректного, однажды даже назвали «спецназовцем».
- Мне было смешно читать эти высказывания руководителей «Спартака», - комментировал потом Мами-нов этот небанальный образ. - Такое впечатление, что они перепутали футбол с балетом. Посмотрите любой матч итальянского или английского чемпионата. Там борьбы гораздо больше, чем было тогда в Лужниках. Уверен: если бы «Спартак» ту встречу выиграл, я никогда не узнал бы, что работаю в спецназе.


Первая большая победа - не в матче, а в турнире - пришла к «Локомотиву» в 96-м. И это было справедливо, потому что все у команды шло по нарастающей. 1994 год - бронзовые медали. 1995 год - серебро. В чемпионате-96, правда, команду подстерег спад - лишь шестое место. Но почему?
Потому что все эмоции «съело» завоевание первого трофея «Локо» за 39 лет. Кубка России. И, естественно -это же Россия! - празднование этого исторического для клуба события.
Соперник по финалу был - круче не придумаешь. «Спартак». Правда, под руководством не Олега Романцева (временно сосредоточившегося на работе со сборной), а Георгия Ярцева, и без уехавших за рубеж Онопко, Черче-сова, Юрана, Кулькова и Шмарова. Что не помешает красно-белым вопреки всем ожиданиям осенью того года вернуть себе звание чемпиона России.
Но финал Кубка радости «Спартаку» не принес - хотя сам матч вышел головокружительный. Бывший спартако­вец Алексей Косолапое, в родном клубе оказавшийся не­востребованным, а в «Локо» превратившийся в капитана, на 10-й минуте открыл счет прекрасным ударом со штрафного. «Спартак» ответил двумя голами - защитников Липко и Никифорова: последний реализовал пенальти. Однако еще до конца первого тайма судья Николай Левников назначил 11-метровый теперь в противоположные ворота, и тот же Косолапое сравнял счет - 2:2.

Развязка наступила на исходе поединка. Победный гол забил тот, от кого этого меньше всего ожидали, - опорный полузащитник сугубо оборонительного плана Юрий Дроздов. Если Косолапов в свое время оказался не нужным «Спартаку», то Дроздов - московскому «Динамо». Тогда, в начале 90-х, «Локомотив» давал таким игрокам вторую попытку. Был своего рода запасным аэродромом. И многие с этого аэродрома успешно взлетали...
Наверное, в этот день «Локомотив» не мог не выиграть свой первый российский трофей.
Потому что финал Кубка-96 проводился 11 мая.
В день рождения Юрия Семина.
Всем в футбольном мире известен старый анекдот. Тренер в свой день рождения дает предыгровую установку и говорит: «Ребята, лучшим вашим подарком для меня станет победа». Капитан отвечает: «Извините, но мы вам уже галстук купили».
Подарок, не связанный с футболом, - красивый пер­стень - игроки Семину в тот день действительно препод­несли. Но их отношение к Палычу исключало возможность поражения. Хоть «Манчестер Юнайтед», объединившись с «Ювентусом», вышел бы тогда на поле стадиона «Динамо» против «Локомотива» - железнодорожники бы умерли, но выиграли.
А потом - началось!
Сергей Овчинников рассуждает:
- Многие говорят, что о победе надо забывать на следующий день - и готовиться к очередным матчам. Не правы эти люди! Не надо забывать! Нас столько людей огорчают в этой жизни, что если есть повод порадоваться - надо делать это. Хотя бы ради молодых игроков команды. Если сдерживать в себе эмоции, эти ребята никогда не увидят и не поймут, ради чего мы играем. Ради такой вот радости - и своей, и болельщиков. Считаю, что только такие празднования, на полную катушку, воспитывают в игроках настоящий клубный патриотизм.
Что мы тогда творили! Гоняли на лимузине, высунув из него Кубок... Когда празднования закончились и мы начали тренироваться, я еще два дня приезжал на базу на этом лимузине - так понравилось. Самое главное, что мы Хотели делить это счастье на всех! Не зря Палыч в 95-м придумал тот ход для сплочения - поездки после побед на базу, когда мы брали пивко, шампанское, в Баковке накры­вали столы - и мы все, с семьями, просто садились и общались в свое удовольствие. Это было супер! И тренер с футболистами не стеснялся и пива пригубить, и шампанского, и авторитет его от этого ничуть не падал — только наоборот. Мы были вместе и не забудем тех дней никогда.

Полугодом раньше, осенью 95-го, «Локомотив» начал утверждать себя и в Европе, обыграв не кого-нибудь, а мюнхенскую «Баварию». Да еще и в гостях, на овеянном славой «Олимпиаштадионе»! Играя против таких звезд, как Юрген Клинсманн и Оливер Кан!
Перед вылетом на тот матч Кубка УЕФА в Германию из аэропорта «Внуково» состоялась необычная церемония: российскую команду благословил на удачную футбольную битву православный священник. Оказало ли это влияние на ход матча, известно только на небесах - но факт, что железнодорожники одержали сенсационную победу со счетом 1:0 и на две недели поставили на уши всю футбольную Европу. Названия «Локомотив» тогда на Западе почти никто не знал. Мой коллега Максим Лебедев писал в зарисовке о форварде-«колобке» Олеге Гарине в «Спорт-Экспрессе»: «Пожалуй, в истории еще не было игрока со столь ярко выраженными антифутбольными антропо­метрическими данными. Притчей во языцех стал эпизод, происшедший в Мюнхене перед матчем "Локомотива " с "Баварией ", когда немцы приняли Гарина за администратора и никак не хотели верить, что он футболист».

Полтора часа Гарин и К. отбивались от атак могучего клуба из последних сил - и вдруг на 71-й минуте Евгений Харлачев воспользовался несогласованностью немцев при выполнении искусственного офсайда, убежал на встречу с Каном, обыграл его и спокойно закатил мяч в сетку.
Ни до, ни после российские клубы «Баварию» в гостях не побеждали.
- Если меня и запомнят, то благодаря голу «Бава­рии», - улыбался Харлачев во время одного из интервью. -Получается, внес в историю и свое имя, и имя «Локомотива». О нашей команде после того успеха узнали в Европе. Бывает, смотрю по телевидению трансляцию матча с участием мюнхенцев, нет-нет да и мелькнет мысль: «А ведь я забивал Кану, и "Баварию " эту мы обыгрывали».
Играя в открытый, романтический футбол, «Локомо­тив», тем более с тогдашним составом, у «Баварии» тогда бы ни за что не выиграл. Да и у «Спартака» тоже. Семин исходил из того, кто был у него в команде...
Валерий Баринов говорил:
-Я и сам люблю зрелищную игру, но когда в Мюнхене Харлач один-единственный раз убежал на чужую половину поля и забил гол, было не до красоты.
Сказка закончилась через две недели. В первые десять минут ответного матча в Черкизове «Локомотив» побежал вперед, стремясь добить «Баварию», дважды имел голевые шансы, но упустил их. А потом в его ворота начали влетать мячи - один, второй, третий... В результате - 0:5. И именно потому, что локомотивцы переоценили свои возможности и ринулись на матерых немецких волков с шашками наголо.
Баринов вспоминал:
- Помню, прихожу на старый еще стадион перед матчем, вижу гостевую раздевалку. Вся эта компашка звезд вышла в коридор и жонглирует мячами. Посмотрел на них - и мне самому стало страшно, настолько люди были уверены в себе. Перешел на нашу сторону. Тут эмоции совершенно другие, мальчишеские: «Ух, мы щас!» Они действительно поверили, что могут обыграть «Баварию» - только не хватило опыта понять, что это нужно делать с холодной головой. Семин говорил им перед игрой: «Спокойно!» - а они все вперед побежали.
И все равно это был потрясающий опыт. Игроки «Ло­комотива» почувствовали вкус европейского футбола - и, что еще важнее, аромат победы в нем. Они поняли, что нет ничего невозможного. Но должны были пройти годы, прежде чем такие успехи станут обыденностью...
Евгений Харлачев позже говорил:
- Это в России такой менталитет, что когда вспоминаешь о той победе, сразу слышишь в ответ напоминание о счете 0:5. А тогда, приезжая на какой-нибудь зарубежный сбор, слышали- «Это та команда, которая обыграла "Баварию" на мюнхенском Олимпийском стадионе».
На ответном матче в Черкизове стадион был непри­вычно заполнен. Поболеть за «Локо» пришли люди в шар­фах самых разных расцветок - спартаковской красно-бе­лой, армейской красно-синей, динамовской бело-голу­бой... Команда Семина и Филатова, победив в Мюнхене, впервые обратила на себя столь пристальное внимание страны. И пусть в тот момент не смогла ему соответствовать, первый шаг к резкому увеличению болелыцицкой массы сделала. Плюс «Локо» состоял еще и в том, что у него не было антагонистов. Спартаковец никогда бы не перешел в стан ЦСКА, а динамовец даже под страхом смертной казни не влился бы в число поклонников «Спартака». Железнодорожники же в прежние времена были настолько неприметны, что попросту не успели нажить себе врагов. Симпатия к ним в ту пору не означала предательство тех, за кого болел до того...
Аура «Локомотива» - сначала человеческая, а со вре­менем еще и игровая - оказалась настолько позитивной, что наименее ортодоксальная часть поклонников других клубов, посмотрев пару-тройку ярких европейских матчей железнодорожников, а заодно узнав побольше о Семине, Филатове и игроках, переоблачалась в красно-зеленые цвета. А для привлечения мальчишек и девчонок, только определяющихся с любимым клубом, в «Локомотиве» была разработана целая программа - умная и дальновидная. Что в конце концов и сработало.

[Papa]

Глава III

ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНЬЕ!


Как бы грамотно ни работал клуб, что бы ни затевал для привлечения болельщиков - без самого футбола ничто бы не помогло ему завоевать людские сердца.
Готовя к печати эту книгу, я провел опрос среди бо­лельщиков «Локомотива» на своем блоге в рамках интер­нет-портала «Спорт-Экспресса». В нем приняли участие более двухсот человек - что вполне убедительно говорит о размерах нынешней аудитории команды. «В начале 90-х на матчи ходило по сто человек, из них 68 -родные и друзья игроков», - вспоминал в разговоре со мной Вадим Евсеев, который сам в ту пору занимался в локомотивской спортшколе и был тому непосредственным свидетелем. А сейчас две сотни - только в интернет-опросе...
Так вот, я поинтересовался у болельщиков, после ка­кого матча они отдали свое сердце «Локо». Вне конкуренции оказался домашний поединок с греческим АЕК в четвертьфинале Кубка обладателей кубков, состоявшийся 19 марта 1998 года.
В Москве был страшный холод: то, что мороз проби­рал До костей, даже десять лет спустя помню прекрасно. Тем не менее в Черкизово пришли 14 тысяч зрителей - для железнодорожников тех времен цифры заоблачные. Только на «Баварии» было больше! «5 этот вечер "Локомотив " пришли поддержать болельщики всех московских команд, большинство из которых составляли спартаковцы, - свидетельствовал на следующий день в своем отчете "Спорт-Экспресс". - Они не смолкали ни на секунду и вдохновили Харлачева и компанию на последний штурм...»
Первая игра в Афинах завершилась нулевой ничьей. Она же сохранялась до 55-й минуты встречи в Москве, когда Харлачев открыл счет.
И тут начал свой театр одного актера немецкий арбитр Маркус Мерк. Это он четыре года спустя в матче чемпионата мира-2002 Япония - Россия не назначит пенальти, когда в штрафной японцев завалят Семшова. Но это все будут цветочки по сравнению с тем, что Мерк творил в Черкизове 98-го.
На 68-й минуте он назначил крайне спорный пенальти в ворота Руслана Нигматуллина, который реализовал Ко-пицис - 1:1. Нарушение правил судья приписал капитану команды Игорю Чугайнову. Гол, забитый на чужом поле, при прочих равных теперь выводил в еврокубковый полу­финал АЕК.
В оставшиеся 20 минут «Локомотив» редко выпускал греков не то что со своей половины поля - из собственной штрафной. Джанашия и Харлачев забили в ворота Атмад-зидиса еще два мяча. 3:1? Как бы не так. Оба мяча Мерк отменил из-за офсайдов, и если в случае с Джанашией в это еще можно было поверить, то гол Харлачева был бесспорен для всех, кроме бригады арбитров.
14 тысяч болельщиков на стадионе и сотни тысяч, если не миллионы - у телеэкранов к концовке матча дошли до стадии кипения. Как и «Локомотив», который бросился на последний штурм.
- Минут за десять до конца матча Хасан Биджиев сказал: «Все равно мы забьем второй гол», - вспоминал позже в интервью Дмитрий Лоськов, получивший травму в первом тайме. -Я ему поверил. А что почувствовал, когда Чугайнов забил гол - не передать словами.
Шло уже добавленное Мерком время, и он все чаще и охотнее поглядывал на секундомер. На подачу штрафного к чужим воротам прибежал даже вратарь Нигматуллин. Не помогло.
И вот она - последняя атака. Мяч оказывается на лицевой линии все у того же Харлачева - автора победного гола «Баварии» и двух - засчитанного и незасчитанного - мячей АЕКу.
- Я остановил мяч грудью, на линии ворот стояли три наших игрока, и я решил сыграть, как на бильярде, - посильнее ударить, чтобы мяч от кого-то из них отскочил в ворота. Так и получилось. Чугайнов забил головой, - рассказывал после матча счастливый Харлачев. Прямо во время интервью ему с поздравлениями из Португалии позвонил игравший тогда в «Бенфике» Овчинников...
Кутерьма в греческой штрафной творилась такая, что далеко не все поняли, кто стал автором решающего гола. Сергей Гуренко, например, который в одном из эпизодов, когда Нигматуллин уже был бессилен, выбил мяч из пустых ворот. Он уверенно говорил в диктофоны после игры:
- ...Но Харлачев молодец, принес нам победу.
- Вообще-то второй гол забил Чугайнов.
- Правда? А я думал, что Харлачев... Когда мы все-таки забили, я не смог сдержать слез. Хотя последний раз плакал в детстве.
Плакал не только Гуренко. Плакали от счастья тысячи болельщиков, которым крайне редко удается увидеть такое Преодоление. Последний раз до того наши клубы забивали победный мяч в заключительные минуты ответных еврокубковых поединков в 1983 году. Тогда спартаковец Федор Черенков в английском Бирмингеме поверг в уныние поклонников местной «Астон Виллы»...
Спустя несколько лет я спрошу пятикратного облада­теля Кубка России (четыре титула - с «Локо», один - с «Торпедо») Чугайнова:
- Какой матч в карьере стал для вас самым запоминающимся?
-Дома с АЕКом. Во-первых, никогда до того у нас не было шанса выйти в полуфинал еврокубка. А главное, по напряжению ничего подобного не припоминаю. И по развязке. Самому забить решающий гол на последней минуте, да еще и в присутствии тридцати тысяч зрителей (тут капитан запамятовал - их было вдвое меньше. - Прим. И. Р.), которые для «Локомотива» - увы, большая редкость... Ради таких матчей стоит играть в футбол.
Кстати, знаете ли вы, что магия знаменитой семинской красной шапочки-«петушка» - «родом» как раз из матча с АЕКом? В интервью «Спорт-Экспрессу» в конце 2004 года главный тренер «Локомотива» рассказал:
- Тогда было очень холодно. Шапочка поначалу лежала у меня в кармане. Мы проигрывали по ходу встречи, но когда я ее надел, забили два гола и вырвали победу. После этого периодически прибегал к помощи этой шапочки -особенно в трудные моменты игры. Теперь сдал ее в личный домашний музей.
Несовершенная все-таки это штука - человеческая память. На самом деле в тот вечер первым забил «Локо», а греки сравняли счет с 11-метрового. В какой именно момент Юрий Палыч натянул на голову культовый впоследствии головной убор - теперь уже и не поймешь. Одно известно точно: когда Чугайнов забил победный мяч, тренер был в «петушке»...


Августовским вечером 2001 года в одном из лучших отелей австрийского Инсбрука шампанское «Дом Периньон» лилось рекой. Несколько часов назад «Локомотив» впервые в своей истории вышел в групповой этап Лиги чемпионов - самый престижный, красочный и прибыльный европейский клубный турнир. После домашней (вернее, «полудомашней» - из-за строительства новой арены в Черкизове матч проходил в подмосковном Раменском на стадионе «Сатурн») победы над австрийским «Тиролем» со счетом 3:1 поездка в Инсбрук обернулась блестящим ударом Маминова и еще одной победой - 1:0.
Годом ранее «Локомотив» на той же предварительной стадии Лиги чемпионов был больно бит турецким «Бешикташем» - 0:3, 1:3. Вкупе с двумя разгромами 1999 года от английского «Лидса» у многих возникло ощущение, что у железнодорожников по европейской части - глубокий застой. Да и на российском, несмотря на стабильные серебряные медали, - тоже. В аэропорту Лидса капитан команды Чугайнов у стойки регистрации оказался даже способен на такое признание: «Боюсь, для того, чтобы стать чемпионом и начать что-то выигрывать в Европе, команда вынуждена будет избавиться от ряда возрастных игроков. В том числе и от меня...» Таких слов о себе от действующих футболистов я не слышал вообще никогда...
Тем не менее три года спустя в Инсбруке Чугайнов, как и прежде, надел капитанскую повязку и вывел «Локо» на поле. Но тенденцию он угадал. К этому времени из лид-совско-стамбульского состава в команде уже не было Бу-лыкина и Соломатина, Харлачева и Пашинина (последний, правда, позже вернется из Японии), на скамейку запасных сели Черевченко и Лаврик, Джанашия и даже игрок сборной России Дроздов. Семину было больно расставаться с прекрасным поколением, но он понимал: чтобы выигры­вать что-то серьезное, «Локомотив» нуждается в обновлении. В 2001-м засверкали Игнашевич и Лекхето, Обиора и юный Измайлов.
Команда заиграла в свежий, веселый футбол, кото­рый покорил болельщиков. На домашнем матче с «Тиро­лем» зрители едва ли не впервые на матчах «Локомоти­ва» за всю историю запустили по трибунам живую «вол­ну». Это было справедливой оценкой яркой и страстной игры железнодорожников, заставившей Станислава Чер-чесова (будущий главный тренер «Спартака» тогда был действующим вратарем «Тироля» и залечивал травму) после матча признаться: «По сравнению с теми времена­ми, когда я выступал в России, «Локомотив» стал играть в несравнимо более зрелищный и атакующий футбол. Что ж, Юрий Павлович не стоит на месте и прекрасно понимает: одними разрушителями на серьезном уровне не обойтись».

Так же уверенно команда чувствовала себя и в Инс­бруке. Мечта - Лига чемпионов - сбылась.
Приехав после игры в отель, счастливый Филатов распорядился поить дорогущим шампанским всех без исключения, кто в нем ни появится. Хозяева отеля потом скажут, что ничего подобного в его истории не бывало...
Знал бы президент «Локомотива» и десятки других ликовавших в городе Инсбруке людей, что их ждет...
А ждал их официальный протест австрийского клуба против результата матча. За 18 минут до финального свистка голландский судья ван дер Энде предъявил желтую карточку Пименову - и, поскольку она стала у него уже второй, должен был показать красную и удалить с поля. Но забыл, а сам форвард добровольно исправлять судейский ляп не стал.
«Локомотив» к тому времени уже вел в счете, и «Тиролю», чтобы получить право только лишь на дополнительное время, нужно было забивать трижды. За восемнадцать, повторяю, минут!
Австрийцы не забили ни одного. Но их руководители уже знали, что делать. Если игру не удалось выиграть на поле - значит, надо попытаться осуществить это за его пределами.
Контрольно-дисциплинарный комитет УЕФА, к ужасу «Локомотива» и всей футбольной России, протест удов­летворил. Президент РФС Вячеслав Колосков тут же на­правил письмо в Апелляционный комитет УЕФА, а его копии - президенту УЕФА Леннарту Юханссону, генеральному секретарю той же организации Герхарду Айгнеру и президенту ФИФА Йозефу Блаттеру.
«Обратимся к разделу 5 "Правил игры " (издание 2001 года), - указано, в частности, в этом письме. -В подразделе "Решения судьи" содержится основопола­гающая запись, определяющая роль судьи в матче: решения судьи по фактам, имевшим место в игре, являются окончательными. Более того, в Регламенте Лиги чемпио-нов-2001/02 в разделе "Протесты " содержится запись, не оставляющая места для двояких толкований: "Не принимаются крассмотрению протесты на решения судьи "».
Письмо длинное, и целиком приводить его в книге смысла не вижу. Главное, что руководящий орган российского футбола оперативно отреагировал на происшедшее, что, кстати, случалось не всегда) и сделал все, чтобы помочь «Локомотиву» перед заседанием Апелляционного комитета УЕФА. При этом, правда, Колосков заявил:
- Справедливость, убежден, на нашей стороне, но, откровенно говоря, вряд ли мы можем рассчитывать на положительное решение. В том, чтобы апелляция «Локомотива» не была удовлетворена, заинтересованы и «Реал», и «Рома», и «Андерлехт». И испанцам, и итальянцам, и бельгийцам куда удобнее лететь не в Москву, а в Инсбрук: и болельщиков приедет больше, и транспортные расходы меньше, и в мороз играть не нужно. Думаю -хотя доказать это, конечно, невозможно - что все эти клубы будут лоббировать решение в пользу «Тироля». А вот Франц Беккенбауэр, которого причислили к основным виновникам происшедшего, к истории с переигровкой не имеет никакого отношения. Это я знаю точно.
Последнее Колосков сказал скорее с расчетом на австрийскую и немецкую прессу, которая это интервью явно должна была перепечатать. Хоть экс-президент РФС и обладал (да и по сей день обладает) влиянием в международных футбольных кругах, открыто идти против самого Бек-кенбауэра было себе дороже. При этом, насколько мне известно, Филатов по сей день убежден: переигровку назначили именно из-за Кайзера Франца, который дружил с президентом «Тироля».
На заседание Апелляционного комитета Колосков и Филатов полетели вместе. С самого начала слушаний президент «Локомотива» понял, что все уже решено. И когда все закончилось, расплакался...
Он еще не мог оценить, насколько за те дни «Локомо­тив» стал популярен в России. Несправедливость всегда объединяет наших сограждан, а уж когда она приходит из-за границы, - вообще. История вышла далеко за преде­лы футбольного поля...
- Никогда мы не чувствовали такой людской поддержки! - сказал мне за два дня до переигровки Семин. - За последние дни получили огромное количество писем и телеграмм - даже из таких отдаленных от Москвы мест, как Воркута, Сахалин... Игроков теперь останавливают на рынке или на бензоколонке и умоляют: «Разорвите вы этот "Тироль "! Если вообще можно говорить о положительных моментах, связанных с подобной переигровкой, то «Локомотив», вне всяких сомнений, стал популярнее в стране.
Допуская, что судейство по отношению к «Локомоти­ву» будет далеким от благосклонного, Семин на трени­ровке распекал эмоционального Джанашия: «Не расска­зывай на поле ничего и никому! И руками ничего не по­казывай!» Нигерийский нападающий Джеймс Обиора был поражен известию о переигровке: «They are crazy!» -«Они сумасшедшие!» И никого уже не удивляло, что «Ло­комотив» переигровкой наказали, а главный виновник слу­чившегося - судья ван дер Энде прямо с заседания Апел­ляционного комитета УЕФА как ни в чем не бывало от­правился в Вильнюс обслуживать матч Литва - Италия...
В УЕФА происходили вещи, немыслимые с точки зре­ния здравого смысла. Судьбу «Локомотива» и «Тироля» оказались вправе решать сначала три члена КДК (при об­щей его численности в девять человек), а затем - три члена Апелляционного комитета (всего их - десять). И даже если они прониклись сочувствием к австрийцам, почему-то им не пришло в голову задаться вопросом: с какой стати переигрывать первые 72 минуты - до несостоявшегося удаления Пименова?
Словом, «Локомотиву» предстояла битва не только с объединенными силами «Тироля», переполненного авст­рийского стадиона и бессовестных чиновников из УЕФА. Ему предстояла битва за веру в справедливость.
.. .Когда-то Евгений Евтушенко написал: «Поэт в Рос­сии - больше, чем поэт».

[Papa]

В тот момент, когда миллионы людей у телеэкранов вдохнули воздух с волнующим стартовым свистком пор­тугальца Мелу Перейры, а выдохнули - со счастливым финальным, футбол для России был больше, чем футбол.
Уверен: если бы в Лигу чемпионов вышел «Тироль», на следующий день мы узнали бы не об одном инфаркте, виной которого стала бы телевизионная картинка из Инс­брука. Вместе с истово крестившимся Юрием Семиным (разве мог кого-то не потрясти этот крупный план концов-ки второго тайма?) за «Локо» молилась вся страна.
Наверное, в идеале футбол должен быть не более чем игрой - красивой, чистой и радостной. Но в тот вечер торжество «Локомотива» над «Тиролем», а точнее, добра над злом - не по нашей вине превратилось для России в дело национальной чести. Так же, как в далеком 55-м, когда спустя десять лет после войны в Москву приехали чемпионы мира - немцы. И, хоть это казалось невероятным, были
биты.
И, наверное, не случайно вскоре «Тироль» обанкротился, был отправлен в низший дивизион - и, хоть потом вернулся в элиту, прежнего статуса так и не достиг. Бог шельму метит.
Уже невозможно было поверить, что совсем недавно «Локомотив» считался самой малопопулярной командой в столице. География пожеланий - нет, даже мольб - пройти «Тироль», опубликованных в один только день игры на официальном сайте «Локо», изумлял. Питер и Сочи, Уфа и Владивосток, Воронеж и Красноярск, Хабаровск и Владикавказ, Муром и Тамбов, Иркутск и Астрахань, Новосибирск и Томск, Саратов и Камчатка, Екатеринбург и Алтай... А еще - Одесса и Донецк, Киев и Вильнюс, Рига и Таллин, Алма-Ата и Ереван, Пекин и Лос-Анджелес, Штутгарт и Токио, Миннеаполис и Торонто.
Может быть, этот невероятный перечень и вдохновил Руслана Нигматуллина на феноменальную игру, ради ко­торой ему стоило когда-то заняться футболом? «Спорт-Экспресс» расщедрился на самую высокую оценку в истории газеты - 9,5 по десятибалльной шкале. Тот мяч, что он все-таки пропустил, ни один голкипер в мире не смог бы парировать. Зато сколько вытащил - к тому же при счете 0:1, когда следующий гол обернулся бы катастрофой...
На следующий день на том же самом сайте «Локомо­тива» болельщик написал потрясающие слова: «Руслан, пожалуйста, не уезжай. Или мы уедем тоже!»
Руслана не проняло. Вратарь, признанный лучшим даже не футболистом, а спортсменом страны 2001 года, так хотел уехать играть за границу, что даже не стал тер­петь год до чемпионата мира-2002. Зимой в качестве сво­бодного агента отбыл в итальянскую «Верону», оказался в запасе - и с этого момента его карьера покатилась под горку. «Локомотиву» хуже не стало: туда вернулся Овчинников. Два титула чемпионов России железнодорожники зарабатывали уже с Боссом.
А вот Нигматуллин, уйдя из «Локо», очень многое по­терял. И на первенстве планеты выглядел неубедительно, и, оказавшись в аренде в ЦСКА, подвигов не совершил, и повторное возвращение на Апеннины стало для него неудачным. Потом великодушный Семин все-таки принял его назад в «Локомотив», но Нигматуллин так и остался безнадежно вторым за спиной Овчинникова. Завершил он свою короткую, но яркую карьеру в «Тереке», а сейчас, став футбольным агентом, пристраивает игроков в... «Ло­комотив». К примеру, сделка по бразильскому вратарю Гильерме - его рук дело. Рассказывают, что он заявил ру­ководству «Локо»: «Гильерме похож на меня». Аргумен­тация была принята...
Бывший пресс-атташе «Локомотива» Александр Удальцов, координировавший связь клуба с фанатскими группировками, рассказал мне:
- Многие фанаты команды Нигматуллина даже ненавидят. После золотого матча 2002 года, когда он играл за ЦСКА, было его интервью. Руслана спросили: «Чувствовали ли вы поддержку со стороны болельщиков "Локомотива", за который еще недавно играли?» Он ответил: «Какие болельщики "Локомотива"? Они, что, были на етадионе? Я видел только болельщиков ЦСКА». Наши на это сильно обиделись. И если бы он стал официальным работником клуба, баннеры, боюсь, были бы еще похлеще, чем те, что все видели...
Жаль, очень жаль, когда красивая история заканчива­емся таким образом.
Но, как бы фанаты ни относились к вратарю, потряса­ющим матчем против «Тироля» он навсегда вписал свое имя в историю клуба. «Нигматуллин провел тогда просто фантастический матч. В Лигу чемпионов команда вышла благодаря ему», - эти слова, которые сказал мне недавно Овчинников, дорогого стоят. Чтобы один вратарь произнес о другом эпитет «фантастический» - нужно сделать что-то по-настоящему невероятное.
И, вспоминая собственные эмоции во время той эпи­ческой игры, когда последние минут десять я провел перед телевизором на коленях, издавая какие-то нечле­нораздельные звуки-мольбы, чтобы все это поскорее за­кончилось, понимаю: Нигматуллин в тот день сотворил настоящее чудо. Вероятно, Господь, сочувствуя «Локомотиву», ниспослал вратарю ни с чем не сравнимое вдохновение.


Следующего этапного матча, поднявшего «Локо» в Европе на новую высоту, ждать пришлось недолго - мень­ше полутора месяцев. К этому времени, правда, болель­щики затосковали. Начав с домашней ничьей против бельгийского «Андерлехта», «Локо» в Лиге чемпионов потерпел три поражения подряд - в Мадриде от «Реала» и на обоих полях от римской «Ромы». И, набрав одно-единственное очко после четырех матчей, поехал в Брюссель.
Для советских и российских команд до того дня этот город считался заколдованным. Его символ - Писающий мальчик - словно окатывал мощной струей именно наши клубы, когда те оказывались в столице Бельгии. Когда на первых же минутах «Андерлехт» открыл счет, казалось, что окатит и теперь.
Но самые большие радости приходят тогда, когда их меньше всего ждут. «Локо» проигрывал. Мяч у него вооб­ще не держался. Жара у ворот Нигматуллина, несмотря на дождь, была невыносимой. И даже ответный гол Измайлова настроение изменил ненамного - все продолжалось в том же духе.
И вдруг забил Дмитрий Сенников. Крайний защитник, проводивший лишь второй матч после тяжелой травмы. Он не мог и даже не должен был пойти в заведомо, каза­лось, безнадежную борьбу за мяч с соперником. Но по­шел - и был вознагражден. Только такими голами и про­кладывается дорога в большую футбольную Европу.
А потом, после выхода на замену Максима Бузникина, на поле стало твориться что-то не укладывавшееся в сознании. Наши дебютанты Лиги вытворяли на поле многократного чемпиона Бельгии все, что хотели. Издевательство над «Андерлехтом», о чем в первом тайме невозможно было и мечтать, казалось кинокадрами из какого-то далекого прошлого - то ли поездки «Динамо» в 45-м в Великобританию, то ли супергола Блохина в матче за Су-перкубок-75 с «Баварией»...
5:1!!!
Опытнейший вратарь «Андерлехта» Де Вильде уходил с поля под скандирование: «Рос-си-я!», закрыв лицо перчатками. Лица же москвичей не просто светились радостью - они были какими-то ошалелыми.
На следующий день я встречал «Локомотив» во «Внуково-3» - коммерческом терминале аэропорта, охраняемом, наверное, ретивее президентского чемоданчика с ядерной «кнопкой». Пробраться к автобусу команды удалось с колоссальным трудом.
И вдруг выяснилось, что первый в 10-летней тогда истории российского футбола выездной разгром серьез­ного европейского соперника в четыре мяча «Локомотив» вовсе не опьянил. Они уже все воспринимали как долж­ное.
Дмитрий Лоськов: «А что историческое мы совершили? Лигу чемпионов выиграли, что ли?»
Дмитрий Сенников: «5 голевом эпизоде мне крупно повезло - Илич замешкался с мячом. Иначе я бы ни за что не забил».
Марат Измайлов: «О каком моем волшебном превращении в перерыве вы говорите? Я недоволен и тем, как играл во втором тайме».
Джейкоб Лекхето: «Как же тяжело было против этого Аруны! Пришлось даже в начале второго тайма его на словах чуть припугнуть - и вскоре он попросил замену. Я вздохнул с облегчением - боялся получить на нем красную карточку».
В каждой из этих фраз не было ни капли рисовки и кокетства. В них был чудовищный труд, каким только и достигается даже самый громкий футбольный успех. Когда он достигнут, эти люди не склонны к высоким словам. Те, кто имеет право собой гордиться, ни за что вслух об этом не скажут. И когда Семин почти испуганно отмахивался от слова «фурор», мне легко было его понять.
Спустя неделю в последнем туре группового турнира Лиги «Локо» дома обыграл мадридский «Реал» - 2:0. Пишу об этом без восклицательных знаков, потому что для «Королевского клуба» (в отличие от той же «Бава­рии» 95-го) тот матч не имел турнирного значения, и на поле не вышли Зидан, Фигу и Рауль. Но и те, кто вышел, были мастерами высочайшего класса. Нужно было креп­ко постараться, чтобы их обыграть и занять третье место в группе. И голы Бузникина и Черевченко этот результат обеспечили.
.. .Есть у метро «Динамо» кафе с футбольным назва­нием «Пенальти». Удобное расположение притягивает туда после матчей в Петровском парке десятки болельщиков -причем вне зависимости от их исхода. Пьют-то в России, сами знаете, по двум поводам - с радости и с горя.
Тогда, в начале 2000-х, регулярно заглядывала в «Пе­нальти» с чувством выполненного долга и бригада журна­листов «Спорт-Экспресса», в том числе автор этих строк. Футболу бы явно чего-то не хватало без бурных послемат-чевых обсуждений, смакования моментов, споров до хрипоты - и этот «третий тайм» чаще всего выходил далеко за рамки обговоренных заранее, скажем, «на полчасика по пятьдесят грамм». Дома обижались жены - но обсуждение игры (особенно хорошей!) захватывало не меньше, чем сама игра. Оно, это обсуждение, - один из непременных элементов футбольной магии.
Так вот: такой атмосферы, как после матча с «Реалом», в «Пенальти» до того не доводилось видеть никогда. Едва войдя в кафе, мы поразились увиденному зрелищу - два болельщика с огромными российскими триколорами отплясывали какой-то зажигательный танец, а весь зал в такт им ревел: «Рос-си-я!» Незадолго до этого, во время игры, «Россия!» кричали и с трибун.
Игра «Локомотива» в Лиге чемпионов объединила всех. Люди в спартаковских и армейских шарфах выбрасывали к чертовой матери свой извечный антагонизм и вместе шли болеть за команду, вернувшую им той мрачной для других клубов осенью веру в европейское достоинство нашего футбола. Они шли уже не на именитого соперника, а на «Локо».
Не зря шли. То третье место в группе - весьма непло­хой результат для дебютанта Лиги - станет прологом к двум подряд выходам «Локо» из группы. К великолепной победе в Стамбуле над «Галатасараем», у которого на выезде в ту пору не могла выиграть ни одна команда - а Лоськов играючи, на ложном замахе, сажал двоих соперников на мягкое место и забивал невероятный победный гол. К 3:0 дома у миланского «Интера». И ко многому другому, о чем приятно вспомнить болельщикам «Локо». И игрокам - тоже приятно.
Работая над этой книгой, я в разговоре с Овчиннико­вым упомянул матч с «Галатасараем». Босс моментально засиял - и вспомнил уникальные ощущения, которые тог­да испытала команда.
- Мы в Стамбуле до игры ни на секунду не сомневались, что выиграем! Сам не могу объяснить почему. Помню только, как все это происходило. В гостинице к нам, пяти-шести игрокам, стихийно собравшимся вместе, подошел Палыч и сказал, что просит нас просто поиграть в футбол в свое удовольствие. Приехали на стадион — он за полтора часа до игры был уже полный. Жгли файеры, пели, вывешивали плакаты вроде своего знаменитого «Добро пожаловать в ад!» Вадик Евсеев на это сказал: «Они не знают, что такое ад. Сейчас узнают». Вадик им потом и забил - а празднуя гол, прыгнул на сетку и чуть кого-то из местных не придавил...
Перед игрой мы стояли и, извините, ржали прямо на поле, анекдоты травили - представляете? Даже обычного легкого предматчевого мандражика не было. Наверное, это был пик страшной какой-то веры друг в друга, в команду, в тренера, в президента, в болельщиков, в себя. И когда Вадик с Лосем забили, и мы выиграли - в раздевалке продолжали смеяться...

[Papa]

.. .Семинский «петушок» стал одним из счастливых талисманов «Локомотива». И если на какие-то матчи Семин будет надевать другой головной убор, журналисты долгое время не смогут обходиться без вопроса: почему не в «петушке»? Где-то с начала 2000-х главный тренер «Локо» начнет одеваться весьма элегантно и дорого, но останется в глазах болельщиков и прессы этаким заложником наивного и простого, вызывающего добрую улыбку, стиля 90-х. И, наверное, хорошо, что останется. Потому что мы никогда не должны забывать, какими были прежде. Только так, добившись успеха и славы, можно сохранить себя.
Семин - сохранил. Хоть и сдал свой «петушок» в до­машний музей...

Когда в апреле 99-го «Локомотив» в полуфинале Кубка кубков дважды сыграл вничью с мощнейшим римским «Лацио» (1:1, 0:0) и не попал в финал только из-за гола, забитого итальянцами в Москве, я написал на первой полосе «Спорт-Экспресса» по итогам выступления «Локо» в еврокубках хвалебный комментарий. Еще бы: два года подряд бывшее «пятое колесо» добиралось до европейских полуфиналов. Из российских клубов такой «дубль» не удавался никому ни до, ни после - «Спартак» трижды выходил в ту же стадию евротурниров, но не подряд. Как тут не высказаться тепло о команде, ее тренере и президенте!
После очередного домашнего матча «Локо», недели через две, Семин увидел меня и попросил подойти. Большинство российских тренеров - люди привередливые, и я, поддавшись этому стереотипу, начал лихорадочно думать, в какой же публикации «прокололся». А вместо этого услышал слова обычной человеческой благодарности за тот вполне рядовой комментарий. Двухнедельной, повторяю, давности!
У одного из самых титулованных (уже тогда) тренеров России не было никакой необходимости льстить мне, молодому репортеру. Просто Семину, чья команда никогда не была так обласкана вниманием, как тот же «Спартак», было приятно прочитать в ведущей спортивной газете положительную оценку достижений «Локомотива». Человек естественный и начисто лишенный высокомерия, он захотел сказать спасибо - и сделал это. Вроде бы ничего особенного - но только не для нашего футбола с его ярмаркой тщеславия. Семин как раз и покорил всех тем, что в нем нет ни капли напыщенности и гордыни. Игроков, с которыми мог распить по паре кружек пива за победу. Болельщиков, которым дарил клубные галстуки и много чего другого. Журналистов, которым не брезговал сказать спасибо за добрую публикацию.
Полугодом позже случился эпизод, который также сказал мне о Семине - равно как и о Филатове - многое. Осень 99-го. «Локомотив» в Кубке УЕФА разгромлен английским «Лидсом» - 1:4 (и такое бывало). Автор этих строк передает из Британии материал с нелицеприятными выво­дами - и о состоянии команды, и о месте российского клубного футбола в Европе.
Проходит два дня. У Северной трибуны стадиона «Динамо» открывают памятник Льву Яшину. Собирается небольшой митинг, где мы и сталкиваемся с главным тренером и президентом «Локо». Тут же вспоминается «Лидс» -и по мотивам публикации завязывается спор. Долгий, бурный, эмоциональный.
И вдруг во время этого спора я ловлю себя на непри­вычном ощущении. Тренер, которому за 50, с бесспорны­ми футбольными достижениями, дискутирует с репорте­ром, который ему в сыновья годится, как с равным! Самовлюбленности, аргументации о «бессмысленности споров с дилетантами», тысячи раз употребленной нашими тренерами после любой критики в прессе, от Семина было не услышать. Точно так же и игроки могли и могут разговаривать с ним на равных - помните слова Сергея Реброва? Слова, кстати, никак не продиктованные конъюнктурой. Ребров произнес их после того, как принял решение перейти из киевского «Динамо» в «Рубин» из-за ошеломляющих условий личного контракта. Единственное, о чем он жалел, соглашаясь переехать в Казань, - о том, что не суждено ему было подольше поработать с Семиным. «Мне неудобно было сказать ему о своем решении», - признался капитан украинской команды.
Так же относится к Семину подавляющее большинство футболистов. Это ведь только кажется, что с ними легко иметь дело: едва ли не каждый игрок на самом деле амбициозен, непрост по характеру, а если как-то задеваются его интересы - колюч и остер на язык. Создать единый коллектив из таких людей - адская работа. Да и подчинить каждого из них своей воле - причем так, чтобы человек чувствовал себя не униженным, а, наоборот, благодарным тренеру, - тоже. И каким бы сейчас героем ни казался тот или иной игрок, с каждым Юрию Павловичу пришлось изрядно повозиться.

Скажем, о притирке к команде будущего локомотив-ского идола - Лоськова - Семин как-то рассказывал мне следующее:
- Дима полагал, что великолепно играет в пас, и при этом был уверен: черновая работа убьет этот его Божий дар. Совершенно не признавал он тогда и тренировок физического плана - без мяча. Со временем, особенно после серии международных матчей, Лоськов пересмотрел свои взгляды. Но на первых порах пришлось с ним - и за него - жестко побороться. В первый год мы очень много конфликтовали, а однажды даже расстались - прав­да, ненадолго. Уверен: если бы не было этих конфликтов, мы бы потеряли большого игрока. А ведь это таланти-ще! На другого с такими капризами можно было бы махнуть рукой, а за этого надо было воевать. И в конце концов было достигнуто перемирие на пользу общего дела.
На день-другой Семин может обидеться на какую-то реплику в газете. Но нет другого такого опытного тренера в российском футболе, который был бы столь отходчив и не держал зла.
Семин, считаю, совершил у нас маленькую революцию. Он доказал, что топ-тренером по футболу в России может быть добрый человек, который умеет прощать. Что нет никакой зависимости между страхом перед тренером и победой. Что, формулируя для тренера-триумфатора вопрос, не нужно лихорадочно просчитывать, какими будут для тебя последствия.
Осенью 93-го, когда в Афинах разгорался конфликт между игроками сборной России и ее руководством, именно второй тренер Семин, а не его шеф Павел Садырин, пошел в отеле «Хилтон» к разъяренным футболистам наводить мосты. «В раздевалке была неприятная ситуация, и я посчитал, что нужно выступить в роли парламентера», - объяснит он мне десять лет спустя смысл своей неудавшейся миссии. А в конце разговора добавит: «После той истории с "письмом 14-ти " в глубине души осталась трещина, что загублено большое дело».

На «отказников» чемпионата мира-94 он давно уже не злится. Говорит так, как может сказать только Семин:« Что на них сердиться? Они же очень глупые тогда были, не со зяа это делали. Разгул демократии, всем все дозволено... Им, молодым, показалось, что они уехали на Запад, заработали какие-то небольшие деньги и теперь могут мир перевернуть. Жаль, не нашлось человека, способного их остановить».
У каждого человека есть набор незыблемых новогод­них традиций - вроде знаменитой бани в «Иронии судь­бы». В отделе футбола «Спорт-Экспресса» без одного та­кого обычая мы себе жизни давно уже не представляем. За несколько дней до Нового года в редакцию приезжает Семин. Сначала мы встречаемся официально, в конференц-зале (на следующий день подробности этой встречи появляются в газете). Затем заходим в редакционный бар. Юрий Палыч произносит тост за прошедший год нашей совместной работы на благо футбола, где у каждого, будь то тренер, президент, футболист, журналист, судья или кто-то другой - своя важная роль. Час-другой общаемся по душам. Не для печати. И даже те в редакции, кто переживает за «Спартак» или ЦСКА, уходят с таких встреч, уважительно качая головами: «Палыч - это человек».
В подобных разговорах, искренне не считая себя выше других, он никогда и никого не поучает. Что еще напрочь отсутствует в нем наряду со злопамятностью, так это мессианство. А вот желание учиться не убавляется. Оттого и игра его команды середины 90-х была интеллектуально несравнима с игрой середины 2000-х. Первая держалась на дружбе и единстве - а у последней уже было мастерство, мудрость, современная выучка.
Семин (как, кстати, и Филатов) не боится работать с набором опытнейших футболистов, каждому из которых, что называется, палец в рот не клади. «Я должен быть на территории игроков», - одна из его любимых фраз, так хорошо объясняющих, почему и ветераны любят работать с ним.

Только Семин способен терпеть суровую критику от Вадима Евсеева - как газетную, так и личную - и лишь философски отвечать на нее: «Всегда любил работать с независимыми людьми». И без сомнений оставляет «ина­комыслящего» в команде - потому что тот доказывает право на инакомыслие каторжной работой. А интересы дела и человеческая свобода для этого тренера - важнее всего.
Только о Семине футболист-иностранец - конкретно южноафриканец Джейкоб Лекхето - способен сказать до­словно следующее: «Да, он может кричать. И как кри­чать! Но он живой человек. Сейчас он на тебя сердится, но так же быстро оттаивает и смеется в ответ на твои и/утки. Он не живет в своем замкнутом мирке, он хочет понять все, что я думаю и чувствую. Со временем я узнал его получше и понял: в любую секунду могу попросить его пообщаться со мной тет-а-тет».
Осенью 2004-го исполнительный директор «Челси», возможно, лучший футбольный менеджер планеты Питер Кеньон объяснял нам с коллегами из изданий, входящих в ESM - международную ассоциацию спортивной прессы, -почему «аристократы» решили заменить на посту главного тренера Клаудио Раньери на Жозе Моуринью. «После долгих наблюдений за Раньери мы пришли к выводу, что его не интересует ничего, кроме "этой субботы", то есть матча предстоящего тура. Моуринью же, не забывая о сегодняшнем дне, смотрит гораздо дальше. В первую же неделю в клубе он встретился с тренерами детской академии "Челси" и подробно разъяснил им свою стратегию работы. Нам нужен именно такой человек».
Не знаю, не разочаровался ли Кеньон в Моуринью -учитывая, что осенью 2007-го, невзирая на два титула чемпиона Англии, португалец был уволен. Но факт, что о Семине можно сказать то же самое: он не тот человек, который живет только сегодняшним днем. «Он не пожарный, он строитель», - любит повторять о своем лучшем друге актер Валерий Баринов. Именно так - тщательно, постепенно, не форсируя процесс - он вместе с президентом клуба Филатовым отстроил свой «Локомотив».

[Papa]

«Семин каждый день чему-то учится», - не без доли удивления сказал мне недавно в Киеве его новоиспеченный помощник Сергей Овчинников. И я сразу вспомнил один из самых ярких свидетельств этой учебы. В 99-м, напомню, «Локо» без вариантов проиграл «Лидсу». Семин, в середине 90-х увлекавшийся итальянским футболом и ездивший на стажировку в «Милан» к великому Арриго Сакки, всерьез заинтересовался английской премьер-лигой. Прошла всего пара месяцев - и он в индивидуальном порядке договорился и поехал на неделю к Алексу Фергюсону в «Манчестер Юнайтед», который за полгода до того выиграл Лигу чемпионов. Освоив разговорный англий­ский за год пребывания в Новой Зеландии, Семин до кон­ца его не забыл - и смог общаться с сэром Алексом без переводчика. Удивился, что шотландский мэтр смог выделить ему столько времени посреди тяжелейшего английского сезона. Вернулся в Москву, фонтанируя впечатлениями. И начал действовать.
То, что именно со следующего сезона для «Локо» стал актуальным тогда еще не слишком ходовой термин «ротация состава», можно, конечно, объяснять банальным совпадением. Но именно в то межсезонье команду пополнили Евсеев, Сенников, Нижегородов, Терехин, Цымбаларь. И пусть кому-то из них приходилось оставаться в запасе, проблем с короткой скамейкой у «Локо» больше не было. А одной из подробных тем нашего интервью с Семиным после возвращения была именно ротация.
- «МЮ» имеет в своем распоряжении 45 профессиональных футболистов, из которых 28 - основного состава, - делился впечатлениями главный тренер «Локомотива». - Фергюсон говорил: «Мы проводим более 60 официальных матчей за сезон и поэтому не можем иметь только 20 игроков "основы ". Для того чтобы команда прошла весь сезон в хорошем физическом состоянии, их должно быть гораздо больше». Варьирование состава, ротация игроков - непременный принцип при любых обстоятельствах... Для команд, участвующих в Лиге чемпионов, иного пути не существует. Другое дело, что в этом случае возникает сложность, о которой говорил Фергюсон. При ротации состава довольно непросто сохранить здоровый моральный климат в команде, сделать так, чтобы в ней не было обиженных. Для этого нужно быть незаурядным психологом. Фергюсон, по моему мнению, таковым является. Поэтому и работает с такой командой более десяти лет...
Говорили мы тогда не только о ротации. Сколько вос­хищенных слов Семин посвятил тогда детской академии «МЮ» и плодам ее работы! Открытие интерната «Локо», последовавшее спустя пару лет, тоже можно назвать совпадением. Если только не видеть стратегического подхода Семина и Филатова. Президента, который волевым решением ввел в интернате изучение двух иностранных языков, и с этой целью переманил на хорошие зарплаты высококвалифицированных учителей из солидных школ...
Выразил в той нашей беседе Семин и свое кредо - от­крытость и незашоренность.
- Уверен, что очень полезно общаться с любым человеком, который чего-то добился в жизни - не обязательно тренером. Но поскольку я профессиональный тренер, то мне важнее всего беседовать именно с выдающимися людьми этой профессии, элементы из практики которых можно перенести в свою деятельность. Потому что хо­чется не зацикливаться на своем футболе, а узнавать, что происходит там, где дело поставлено лучше.
Стоит ли удивляться, что о Семине отзываются с уважением не только люди футбола, но и ценители игры из среды творческой интеллигенции? Несколько высказываний на эту тему довелось услышать в 2005 году мне самому. Не со всеми уважаемыми людьми можно полностью согласиться, но на то они и яркие личности, чтобы выска­зывать собственные, не похожие ни на кого суждения! Поэт Михаил Танич:
- Семин по мне симпатичнее любого иностранца. К тренерам-легионерам в России отношусь скептически. Когда-то это уже было: увидели кукурузу в штате Айова - прекрасную, вот та-акие початки. Привезли в Архангельск - не растет. Ив футболе то же самое - психологии нашей они до конца никогда не поймут, а она тут -особая. И не считаю, что Семин слабее Бескова или Лобановского. Он знает какие-то секреты человековедения.
Актер Валентин Гафт:
- Семин - талантливый и интересный человек. Его любят, уважают, ценят. Он умеет организовывать людей и воздействовать на них. У него есть воля, темперамент, хорошая резкость. Он вырос в хорошего тренера. Дай Бог ему удачи!
Писатель Виктор Шендерович:
- Семин доказал, что он - тренер на долгую перспективу. Сочетающий в себе профессиональные футбольные качества с педагогикой. Очевидно преданный футболу. Не конъюнктурный, занимающий посты не потому, что умеет дружить с начальством. После 50-летнего перерыва появилась команда «Локомотив». Пока другие деградировали, разворовывались, переходили из-под одной «крыши» под другую, он строил команду и сделал ее номером один в российском футболе.
Отмечала интеллигенция и другое: внутреннюю сво­боду и незажатость футболистов «Локометива», умение большинства из них быть раскрепощенными и откровен­ными при любой аудитории. И это тоже шло от главного тренера и президента, которые не стращали игроков и не сталкивали их друг с другом, не «душили» свободу слова как внутри команды, так и за ее пределами.
Особенно прониклись деятели культуры к голкиперу по прозвищу Босс.
Пианист Денис Мацуев: - Какой замечательный шоумен Сергей Овчинников! Без него было бы намного скучнее, даже если то, что он говорит, скажем, о «Спартаке», явно надуманно. Посмотрите, как он блестяще держался в такой сложной программе, как «Школа злословия»! Кого там ведущие только не заклевали - Анастасию Волочкову, например. А Овчинников парировал любой их выпад, и они это оценили.
Валентин Гафт:
-По части общения люди футбола сильно изменились, и в лучшую сторону. Видел я, например, телевизионное интервью Овчинникова, и это было интереснее смотреть, чем какого-то деятеля культуры или какой-то другой области высокого человеческого разума, который должен красиво говорить и думать. Резкие высказывания Сергея в адрес коллег из других клубов - его право. Он же сказал, что футбол — это война, а на войне все средства хороши. Это определенный настрой, схватка, где люди не жалеют ни себя, ни других. С таким подходом можно не соглашаться, но это - позиция, а потому она уже интересна!
Михаил Танич:
- Мне нравится Овчинников и его высказывания. Он какой-то безоглядный. И это здорово.
...Новое время - совсем не безоглядное. Скорее наоборот - прагматичное до цинизма, иссушившее человеческие отношения и возведшее в абсолют деловой интерес, личную выгоду и корпоративную этику. Стоит ли удивляться, что параллельно со временем изменился и «Локомотив»? И что интеллигенция больше никогда не скажет о его философии того, что говорила всего несколько лет назад?



Процитирую прелюбопытный отрывок из очерка о «Локомотиве» моего коллеги Александра Зильберта, опубликованный в августовском номере «Спорт-Экспресс-жур-нала» за 2000 год. «Несколько лет назад знакомый молодой журналист спросил президента "Локомотива" Валерия Филатова, есть ли у того какой-нибудь жизненный девиз? "Есть ", -ответил Валерий Николаевич. Репортер, уже смакуя в уме ударную концовку будущего материала, взял блокнот с ручкой наизготовку, а услышал... непечатное. Смысл, если изложить его литературно, сводился к тому, что нас, дескать, "унижают ", а мы крепчаем».
«Унижение», впрочем, во времена тандема Филатов -Семин длилось недолго. Если вообще оно было - учиты­вая, что в первый же их президентско-тренерский сезон команда заняла в чемпионате России четвертое место. О том, как шел процесс самоутверждения «Локомотива», вы, надеюсь, уже имели удовольствие прочитать.
А окончательное признание пришло в 2002 году.
Для этого, правда, Семину пришлось провести малень­кую революцию - в линии обороны. Связана она была с тем, что в самом начале года как-то очень быстро и неожиданно ушел в элистинский «Уралан» капитан и незаменимый, казалось, центральный защитник - 32-летний Игорь Чугайнов. Который еще осенью 99-го в Лидсе, напомню, предрек мне, что для чемпионства «Локомотиву» придется избавиться от многих ветеранов, в том числе от него самого.
Как в воду глядел рекордсмен страны по числу выиг­ранных Кубков России. Только от него не избавлялись. Он, как и полагается классному мастеру, «сыграл на опе­режение».
Вскоре Чугайнов лаконично объяснит мне главный мотив своего поступка - тем более внезапного, что о нем не были заранее предупреждены ни Семин, ни Филатов. «Лучше сделать выбор самому и вовремя, а не ждать, чтобы потом его сделали за тебя», - эти слова гордого игрока, явно не настроенного повторять судьбу своих бывших одноклубников Харлачева и Косолапова, плотно севших в запас, четко ответили на вопрос «почему». Классический либеро, время которых уже уходило, возможно, осознавал: на новую зонную тактику безболезненно пере­строиться ему не удастся...
Семин говорит:
-Для меня уход Игоря стал полной неожиданностью. Что произошло - не знаю. Может, он почувствовал, что привык играть очень глубоко, метрах в десяти позади других, -аяуже предпочитал максимально приблизить последнего защитника к его партнерам для перехода на игру в «линию». Со мной Чугайнов перед уходом из команды не разговаривал. Мы потом общались, но тему его ухода не затрагивали.
Валерий Баринов полагает:
- Чугайнов — очень порядочный парень, он и игроком, и капитаном был замечательным. Может быть, он просто постеснялся прийти и прямо сказать, что ему лучше перейти в другой клуб. Хотя никто бы его не осудил. Не думаю, чтобы Игорь был обижен на «Локомотив», да и в «Локомотиве», уверен, никто на него не обиделся.
Чугайнов - из тех людей, которые на скамейке органи­чески сидеть не могут. Поэтому, отыграв год в «Уралане» и почувствовав, что на прежнем уровне выступать уже не способен, Игорь в достаточно раннем для защитника возрасте закончил карьеру игрока. Вскоре стал главным тренером юношеской сборной России - и был им до тех пор, пока, будучи человеком прямым, не разругался с новым президентом РФС Виталием Мутко. И дал даже резкое интервью о руководителе российского футбола, на что осмеливаются единицы...
Чугайнов - личность. В бытность его капитаном «Ло­комотива» мы не раз подробно беседовали о футболе, и я видел, что он, игрок, уже смотрит на игру глазами тренера. Глубоко и аналитично. И мне будет очень жаль, если человек с таким потенциалом не реализует себя на тренерской стезе.
Впрочем, вернемся в 2002-й. После ухода Чугайнова никто не мог предполагать, что в том сезоне «Локомотив» побьет все рекорды по надежности защиты, а «возвращенец» Овчинников окажется даже лучше, чем в те времена, когда с 93-го по 97-й каждый год признавался лучшим голкипером России! Теперь, спустя пять лет, он проведет 19 (то есть почти две трети от всех матчей!) «сухих» поединков. О том, чтобы превзойти это достижение, с тех пор никто и не мечтал.
Спровоцированное уходом Чугайнова перестроение на игру в «линию» оказалось более чем своевременным. А когда осенью вволю раззабивались Лоськов и Евсеев, причем принимала соперников команда Семина уже на своем, заново отстроенном красавце-стадионе, остановить «Локомотив» казалось практически невозможным. В двух последних турах группового турнира Лиги чемпионов это не удалось ни «Галатасараю», ни «Брюгге», после чего «Локо» впервые в своей истории вышел во второй этап Лиги чемпионов.
Но ноздря в ноздрю с «Локомотивом» в таблице чем­пионата России шел еще один клуб, в постсоветское вре­мя ни разу к тому времени не становившийся чемпионом, -ЦСКА.
Никто не хотел уступать. И поскольку к моменту окончания чемпионата команды набрали одинаковое количество очков, был назначен золотой матч. Со следующего сезона по инициативе раздосадованного руководства армейцев (по крайней мере, в футбольном мире на этот счет ни у кого нет сомнений) возможность таких поединков будет сведена к абсолютному минимуму. И очень зря: с количеством адреналина, который способен выделить в болелыцицкую кровь золотой матч, мало что может сравниться.
Надо отметить, что ЦСКА перед игрой пошел на бла­городный поступок - дал добро на участие в матче защитника «Локо» Олега Пашинина, у которого, если исходить из обычного регламента, был перебор желтых карточек. Но поскольку чемпионская встреча выходила за обычные рамки чемпионата, железнодорожники просили допустить Пашинина к матчу. Президент ЦСКА Евгений Гинер не возражал - и Российская футбольная премьер-лига, вначале настроенная решительно, ненужной непримиримости решила не проявлять.
Три предыдущих сезона подряд «Локомотив» занимал второе место - вслед за «Спартаком». Если бы до золота команда не дотянулась и теперь, она запросто могла бы морально надломиться. Столько лет быть на расстоянии вытянутой руки от чемпионского титула - и не получить его ни разу?!
А такое, судя по предматчевым раскладам, было очень и очень возможно. Достаточно сказать, что из-за участия «Локо» в Лиге чемпионов золотой матч стал для команды девятым за 30 дней. Для ЦСКА - пятым. Армейцы были гораздо свежее. Сыграет ли роль этот фактор - или что-то совсем другое? Из области не мышечной, а душевной?
Или решающим окажется то, что в последнем, 21-м матче между командами Семина и Газзаева преимуще­ство главного тренера «Локомотива» как-то даже сюрре­алистично для тренеров сопоставимого класса - 13 по­бед, 7 ничьих, 1 поражение? Или скажется какая-то ирра­циональная дружба «Локо» со стадионом «Динамо», где из десяти матчей чемпионата России на этом стадионе за сезоны 2001 и 2002 годов Семин выиграл все десять?
И что скажут вратари - Овчинников и Нигматуллин, на счету каждого из которых по два Кубка России? За полгода до того Олег Романцев после мучительных раз­мышлений уже было надумал пригласить блиставшего в России Босса на ЧМ-2002 и даже сообщил об этом Семи­ну. Но помощники переубедили главного тренера сбор­ной. Выходит, опытные тренеры не посчитали досужим домыслом информацию, что одно присутствие Овчинни­кова вводит его коллегу в состояние трепета. Хватит ли духа у Нигматуллина доказать всей стране иллюзорность этого комплекса?
Многое, очень многое в тот день было поставлено на карту.

[Papa]

Семин медленно брел по динамовской траве, закрыв лицо руками.
Казалось, он не верил, что серебряное проклятие с него и с «Локомотива» наконец-то снято. Что не зря он 16 годами ранее взялся за безнадежное вроде бы дело: избавить «Локо» от обидного ярлыка - «пятое колесо в телеге московского футбола».
Час спустя Джейкоб Лекхето спросит окружающих: «Когда "Локомотив" последний раз был чемпионом?» Нужно было видеть выражение лица южноафриканца, когда в ответ он услышал: «Никогда». Но если от Лекхето, вкладывающего в игру всю душу и сердце, можно было ожидать счастливых слез, то представить себе плачущих Джеймса Обиору и Баба Адаму казалось невозможно. Вечером 21 ноября 2002 года все это было наяву.
А еще были обнимающиеся Олег Пашинин и Влади­мир Маминов, воспитанники футбольной школы «Локо­мотива», которым в раздевалку позвонил с поздравления­ми их первый тренер. И ошалевший от счастья актер Валерий Баринов, за много лет поклонения «Локо» наслу­шавшийся по этому поводу немало сочувственных, а то и насмешливых реплик. И Сергей Овчинников, уставший настолько, что его жена Инга, позвонившая голкиперу на мобильник, поразилась: «У тебя такой голос, будто ты се­годня проиграл!»
Для каждого из них это золото значило все. Если ар­мейцы в последние дни перед матчем были открыты и веселы, вовсю общались с журналистами и беспрерывно шутили, то база «Локо» в Баковке с момента предыдущей игры против «Динамо» оказалась на замке. И нам, журналистам, не приходило в голову на это обижаться, потому что мы понимали все.
«Локо» выстрадал свое чемпионство, в золотом матче вряд ли заставив кого-то уосмниться в справедливости такого исхода. Да, подтвердились все приметы - и превосходство в очных встречах Семина над Газзаевым, и удача, которую приносит «Локомотиву» стадион «Динамо».
Но не потому выиграли железнодорожники тот поеди­нок. А потому, что золото в тот момент нужно было «Локо» несравнимо больше.
До какой степени локомотивцы были нацелены на чемпионство, я понял еще в августе из разговора с Лекхето. Дело было перед ответным матчем квалификации Лиги чемпионов с австрийским ГАК, и вдруг во время беседы на тему Лиги чемпионов легионер воскликнул: «Да победа в чемпионате для меня намного важнее! Я закрываю глаза - и вижу Семина, поднимающего над головой кубок, который вручается чемпиону. Клянусь: если победим, я прилюдно залезу с этим кубком на крышу нашей базы!»
Лекхето оказался пророком - и не только потому, что «Локо» победил. С тридцатых годов чемпион Союза или России не получал трофея - только золотые медали. О том, что учрежден специальный кубок, президент РФПЛ Виталий Мутко объявил лишь за двое суток до золотого матча. А африканец, выясняется, все знал наперед!
Свое обещание он выполнил. В день открытых дверей в Баковке накануне матча Лиги чемпионов с дортмундской «Боруссией» он действительно появился на крыше базы с чемпионским кубком (предлагал залезть туда и Семину, но главный тренер благоразумно отказался).
Тот снимок, который вы сможете увидеть в фотогале­рее этой книги, стал символом золота «Локо»-2002. Как и то, что, наверное, впервые в истории - по крайней мере, российской - в чемпионской раздевалке... не было шам­панского. Суеверный Семин не позволил никому идти за шипучим напитком до окончания матча. Зато потом, в ресторане на «Динамо», все причастные к золоту-2002 «оттянулись» вволю...
Поклонники ЦСКА наверняка не согласились бы с мнением, что в победе «Локомотива» присутствовала высшая футбольная справедливость. Но, на мой взгляд, это было именно так. «Локо» в его нынешнем виде строился долго и кропотливо, по кирпичику, шел к вершине по взве­шенному американскому принципу - «step by step» («шаг за шагом»). Было бы, например, нелогично, если бы «Локо» добрался до золота двумя годами ранее - когда у него не было ни базы, ни стадиона. Но вот с помощью финансовых вложений МПС и его главы Николая Аксененко и посредством каторжной работы Валерия Филатова у клуба появился фундамент - и на нем тут же построили дом.
Армейцы в отличие от соперника собрались и взлетели всего лишь за полтора года. По футбольным меркам - почти мгновенно. Достаточно сказать, что в кубковом финале 2000 года с тем же «Локомотивом» из состава-2002 играли лишь двое - Семак и Евсиков. При любом клубном кошельке на отлаживание командного механизма уходят годы. И игровая фальшь, которая временами звучала у армейского оркестра в золотом матче, стала лишним тому свидетельством.
Время армейцев придет чуть позже. А в 2002-м, по всем неписаным футбольным законам, наступило время «Локо», которому удалось повторить достижение «Спар­така» 2000 года: одновременно выиграть чемпионат и пройти во второй этап Лиги чемпионов. С тех пор ничего подобного не удавалось никому.
Еще одно доказательство теоремы справедливости чемпионства «Локо» - золотой гол Дмитрия Лоськова. В таких матчах должны забивать только лучшие, и если капитану железнодорожников это на 6-й минуте при помощи дальнего удара удалось, то его оппонент Ролан Гусев за три минуты до финального свистка свой момент упустил. «Я подарил Гусеву шанс его жизни, - клял себя потом в раздевалке Лекхето. - Но Бог знал, что по справедливости золото должны взять мы, и не позволил ему забить».
Победа «Локомотива», наконец, была справедлива еще и потому, что ее в высшей степени заслужил Семин. В мучительном ожидании триумфа он почти в точности повторил путь Константина Бескова, у которого четыре года на стыке 60-х и 70-х играл за «Динамо». Мэтр долгое время тоже считался «вечно вторым»: первое золото он завоевал в 79-м со «Спартаком» лишь на 24-й год своей тренерской деятельности!
Семину потребовалось ненамного меньше - девятнад­цать. Но если, например, Олег Романцев принял у того же Бескова четвертую команду страны, за предыдущие девять лет ни разу не опускавшуюся ниже третьего места, то чем был «Локомотив» в момент прихода Семина - вы прекрасно помните. На месте руин они с Филатовым и большой группой единомышленников построили современный дом, в который при первой возможности возвращаются его бывшие обитатели. В чемпионской раздевалке можно было увидеть почти таких же счастливых, как сегодняшние игроки «Локо», Игоря Черевченко, Саркиса Оганесяна, Алексея Косолапова, Платона Захарчука...
И - Сергея Щербакова. Этот в свое время удивительно талантливый футболист никогда не играл за «Локомотив». Он выступал за донецкий «Шахтер», а затем - лиссабонский «Спортинг». В Португалии его и настигла страшная автокатастрофа, превратившая одного из самых одаренных футболистов Европы в инвалида. На первых порах «Спортинг» помогал Щербакову, но затем бросил его.
Однажды вице-президент РФС Александр Тукманов рассказал своему другу Филатову о бедственном положе­нии, в котором оказался Щербаков. Осенью 96-го прези­дент и главный тренер «Локо», прилетев в Лиссабон на матч Кубка УЕФА с «Бенфикой», встретились с ним, по­общались. Спустя какое-то время Щербаков переехал жить в Москву - в квартиру, которую по представлению руководителей «Локомотива» выделил ему министр путей сообщения Николай Аксененко. Практически на каждом матче Щербаков на инвалидной коляске располагался рядом со скамейкой запасных «Локо», нередко его брали на зарубежные выезды, помогали финансово - хотя какая, казалось бы, от него может быть отдача? Этот мужественный и оптимистичный парень стал в клубе настолько своим, что Любовь Филатова сильно удивилась, узнав от меня, что формально Щербаков не имел к «Локомотиву» никакого отношения. Разумеется, в золотой раздевалке-2002 без него никак обойтись не могло...
...Победил «Локо», мне кажется, еще и потому, что Овчинников не мог проиграть Нигматуллину. Дело не в том, что один по вратарским качествам был лучше другого - в конце концов, Нигматуллин в 2001-м по итогам опроса «Спорт-Экспресса» был признан лучшим спортсменом России, Овчинников же такого признания не добился. Но ведь в том самом 2001-м Овчинникова не бьшо ни в чемпионате России, ни в сборной!
Конкуренты за место в воротах национальной команды -как сообщающиеся сосуды. Вот мощь овчинниковской натуры, его харизма и подавила несколько рефлексирующего Нигматуллина, на котором лежала доля вины за пропущенный гол. В дальнейшем голкипер ЦСКА играл прекрасно, но исправить положение бьшо уже невозможно.
Нигматуллин ушел из «Локо» не лучшим образом -лишний раз напоминать об этом бывшим партнерам (не говоря о Семине) в канун игры, думаю, не бьшо необходимости. От этого сюжет золотого матча получал дополнительный поворот: для игроков «Локо» бьшо невыносимо уступить золото при личном свидании со своим бывшим вратарем.
Они и не уступили. Удача подарила ЦСКА лишь мо­нетку, упавшую так, как хотелось армейцам, которые по­лучили право выбора дня матча и «хозяйские» привиле­гии наподобие формы. В футболе же сильнее и удачливее оказался «Локомотив». Заслуженный и счастливый чемпион России-2002.


Тем вечером в Москве бьшо неспокойно. Десятки разъяренных фанатов ЦСКА не поленились в два часа ночи после игры добраться из Петровского парка до Черкизова и разбить стекла в кафе «Локо» - месте, где всегда царила атмосфера удивительного единения между болельщиками разных команд. Жаль, что кафе это давно уже снесено - и вовсе не армейскими фанатами...
Тем вечером под горячую руку вандалам попались многие ни в чем не повинные люди: так, с сотрясением мозга и переломом носа угодил в больницу мой коллега и друг, шеф отдела спорта «МК» Алексей Лебедев. А порой - как у метро «Китай-город» или на Ленинградском проспекте -останавливали и избивали людей, вообще не имевших отношения к футболу.
Дело, разумеется, не в названии клуба, чьи так называемые поклонники в день золотого матча устроили бесчинства. У любой команды (полагаю, как раз за исключением «Локомотива») процент нормальных и «отмороженных» поклонников, следует полагать, примерно одинаков. Беда в другом: в дни большого фубола обычные люди у нас по-прежнему не могут чувствовать себя в безопасности. Такая страна.
Но эта же страна - и не только она - от всей души по­здравляла «Локомотив» с первым золотом. Через день после матча Семин с техническим директором клуба Хаса-ном Биджиевым продемонстрировали мне целую кипу поздравлений, полученных клубом после победы в чемпионате России. Среди прочих отметились УЕФА и ведущие зарубежные клубы - «Барселона», дортмундская «Борус-сия», а также «Бордо», за которое в это время выступал экс-локомотивец Алексей Смертин. Первый телефонный звонок с поздравлением Семин получил от вдовы своего великого партнера по московскому «Динамо» Льва Яшина - Валентины Тимофеевны. Первая телеграмма пришла от губернатора Подмосковья Бориса Громова, а руководи­тели российского спорта Вячеслав Фетисов и Леонид Тяга-чев поздравили Филатова с Семиным прямо на стадионе.
Кто только не телеграфировал «Локо» поздравления! От экс-министра МПС Николая Аксененко, о чьей роли в успехах клуба мы еще поговорим, до московских «Дина­мо» и «Торпедо»; от политических руководителей Кабар­дино-Балкарии и Дагестана до киевского «Динамо» и бе­лорусского БАТЭ; от президентов федераций футбола Таджикистана и Абхазии до футбольных людей из Уссурий­ска и Петропавловска-Камчатского, от МИД и постоянного представительства России в Евросоюзе до болельщиков из Владикавказа, поддерживавших ЦСКА, но признавших справедливость победы «Локо»...
Отдельные послания были посвящены Лоськову. Быв­ший министр путей сообщения СССР Николай Конарев чинно обратился к нему: «Уважаемый Дмитрий Вячесла­вович!» (Семин в момент прочтения сперва задумался: а кто это?), а губернатор родной Курганской области лучшего игрока страны Богомолов провозгласил: «Мы с твоими родителями гордимся тобой!»
И, наконец, еще одна эффектная цитата: «Все золото в самых массовых и любимых россиянами видах спорта - у "Локомотива"!» Авторы - что, наверное, и неудивительно, -президент хоккейных чемпионов-одноклубников из Ярославля Юрий Яковлев и главный тренер Владимир Вуйтек...
Спустя пару дней состоялась премьера документаль­ного фильма «Юрий Семин. 12-й игрок». Автор сценария Евгений Богатырев рассказывал мне: «Это мой 50-й фильм, и он мне наиболее дорог. Дело в том, что на тренировки к Семину я хожу уже 18 лет: моя теща живет в Баковке, и по выходным, приезжая к ней, не упускал возможности заодно посмотреть на "Локомотив". <Рильмов о людях, которых так хорошо знаю, мне прежде делать не доводилось. Кстати, вторым зрителем после самого Юрия Павловича стал Никита Михалков, которому наша работа понравилась».
Первое чемпионство было завоевано, фильм вышел на экраны. А жизнь - продолжалась.
Увы, не останавливаются даже золотые мгновения. Кто тогда, в ноябре 2002-го, мог представить, что всего два с половиной года спустя «Локомотив» останется без тренера Семина, а еще через полтора - без президента Филатова? И что к власти в более чем благополучном клубе придет совсем иная, еще никому на тот момент не известная в футболе фигура?

[Papa]

ГЛАВА 4
ЧУДО-СТРОЙКА НА КОСТЫЛЯХ


5 июля 2002 года произошло то, чего с огромным не­терпением ожидали болельщики не только «Локомотива», но и всей Москвы.
В Черкизове открылся первый в столице настоящий футбольный стадион почти на 30 тысяч зрителей. Без бе­говых дорожек. С изящным козырьком, закрывающим все трибуны от погодных невзгод. С удобнейшим, в отличие от громадных Лужников, обзором поля.
Короче - ультрасовременная арена-«конфетка», от од­ного вида которой у любого болельщика настроение не может не подняться, а дыхание - не участиться. Когда выходишь вечером перед игрой из недр станции метро «Черкизовская» и тут же видишь манящие огни «Локомотива» на фоне вечернего неба, сердце мгновенно начинает бешено колотиться. От предвкушения прекрасного зрелища в великолепном антураже.
Не случайно в Черкизово стали рваться (и рвутся до сих пор) все. И сборная страны, и клубы, выступающие в Лиге чемпионов, но не имеющие пока Его Роскошества - такой домашней арены. Которая влияет и на посе­щаемость, и на имидж клуба, и, вне всяких сомнений, на игру.
На таком стадионе, если он полон, эффект болелыциц-ких песен и речевок удваивается. Яростный грохот поддержки никуда не исчезает, он словно отскакивает от одной трибуны к другой, третьей, четвертой - и так мечется все 90 минут, толкая домашнюю команду, казалось бы, на уже невозможное.
Когда чуть больше года спустя «Локомотив» в квали­фикации Лиги чемпионов в концовке ответного матча за­предельным волевым усилием дожмет донецкий «Шах­тер», я напишу в «Спорт-Экспрессе»: «Нет, не зря строил­ся этот фантастический стадион в Черкизове, который заодно с болельщиками, его населившими, только и мог вернуть к жизни команду после страшного разочарования от гола Левандовски. Нечеловеческая энергетика 30 тысяч людей - энергетика последней, отчаянной надежды - на "Динамо" или в "Лужниках" ушла бы в воздух. А здесь она вселилась в сердца игроков».
С момента открытия нового стадиона в Черкизове прошло шесть лет. Невероятно, но факт: невзирая на все достижения современной технологии, ни один российский футбольный клуб с тех пор так и не построил арены, хотя бы отдаленно приближающейся по уровню к «Локомотиву». Хотя кто только не заявлял за это время о своих грандиозных прожектах!
Конечно, дело не стоит на месте. В ближайшие годы наверняка получат комфортные жилища «Зенит» и ЦСКА, позже - «Спартак» и «Динамо». Нет сомнений, что это будут отличные, качественные стадионы, и с их появлением российский футбол сделает большой шаг вперед.
Но всем теперь, думаю, ясно, насколько же опередил время «Локомотив».
...А тогда, 5 июля 2002-го, все было весьма рутинно. Заурядный соперник. Унылая игра, невысокое качество которой особенно бросалось в глаза из-за закончившегося днями ранее чемпионата мира в Корее и Японии, откуда я только что вернулся. Единственный гол, который, ко всему прочему, забил даже не кто-то из локомотивцев, а игрок «Уралана» Семочко в собственные ворота. Хорошо, хоть вообще выиграли: омрачать такое событие ничьей или поражением было бы неприлично. Да и сомнения в удачливости стадиона, не дай бог, зародило бы. Но не только поэтому вид у Валерия Филатова, кото­рый принимал сыпавшиеся на него со всех сторон поздравления, был не столько счастливый, сколько утомленный.
Только он да еще несколько посвященных знали, чего ему стоило окончание этого строительства. И какие нервы, какие мучения скрыты за глянцевым фасадом нового Черкизова.
Автор этих строк, честно говоря, ничего об этом не знал. А потому на следующий день в «Спорт-Экспрессе», восхитившись самой ареной, жестко раскритиковал организацию матча ее открытия.
Из песни слов не выкинешь, а потому приведу отры­вок из того репортажа.
«Стоило ли торопиться с "первой брачной ночью " красавицы-арены, если она для этого, пусть чуть-чуть, но все же еще не созрела? Если неизвестно, будет ли верхний ярус готов хотя бы к матчу против ЦСКА. Если перед матчем ни охранник у входа в пресс-центр, ни женщина, раздававшая фотографам манишки "путейного " цвета, не могли объяснить, где находится смешанная зона для общения игроков с журналистами. Если, извините, в туалетах не работает слив, а из кранов льется исключительно горячая вода. Если в ложе прессы нет ни одной розетки для питания репортерских ноутбуков, а несчастным работникам клубной пресс-службы из-за отсутствия охраны при входе в пресс-центр приходится ежеминутно проверять, не украден ли десяток установленных там телефонов. Если, наконец, на цветных американских табло так и не было показано ни одного повтора - что, скажем, в случае с ударом Лоськова в перекладину было бы весьма актуально.
На всем стадионе - по крайней мере до стартового свистка Юрия Чеботарева — не работал ни один буфет... Работники "Лот ", узнав о накладках, стремились помочь чем могли: скажем, тренер Юрий Батуренко стоял перед Западной трибуной с упаковкой "кока-колы " - бесплатно раздавал ее мучившимся жаждой детям... А смешливые девушки в футболках и кепках той же "кока-колы " на вопрос о том, что есть в буфетах из предполагаемого меню, разводили руками: "Ничего. Давно уже ждем, должны принести..."
Все это, разумеется, поправимо. И мы, конечно же, еще долгие годы будем наслаждаться футболом на вели-тяепно спроектированном футбольном стадионе нового поколения, у которого, как у "Крыла " в Кобе или у "Большого Глаза " в Оите, есть свое лицо. Но организация первого матча на "Локомотиве ", увы, полностью подходила под неповторимое российское "хотели, как лучше, а получилось, как всегда". Хотя поначалу казалось, что будет иначе: столько афиш, сколько было посвящено матчу от­крытия нового стадиона, я не видел перед футболом в Москве уже многие годы...»
Поначалу в «Локомотиве», как и следовало ожидать, на меня обиделись. И не столько даже на то, что я подробно описал все недоработки на матче открытия - в этом клубе никогда не боялись правды и не пытались сделать хорошую мину при плохой игре. Косо на меня смотрели в первую очередь из-за композиции материала. Если бы автор сначала живописал красоты новой арены, и лишь затем, в концовке, произнес пару слов критики - реакция была бы, конечно, совсем иной. А я, что называется, взял быка за рога.
Может, и вправду стоило по-иному расставить акцен­ты. Но делалось-то это только для того, чтобы на таком чудо-стадионе все было без сучка и задоринки! Я никогда не относился к категории людей, которые вечно что-то бурчат себе под нос и брюзжат по любому поводу. Вообще, всегда считал, что люди, не умеющие восхищаться, лишают себя в жизни очень многого. Но чистоте моего восхищения все эти шероховатости изрядно мешали. Эта досада и была излита на газетной странице.
В «Локомотиве», поостыв, извлекли из той публика­ции рациональное зерно. На следующем же домашнем матче все было нарядно, празднично и безупречно. В том числе и пресловутый слив в туалетах, который на какое-то время стал в клубе и среди его болельщиков притчей во языцех.
Давид Шагинян рассказал мне:
- В клубе работали настоящие фанаты «Локомотива». Мы не брали профессионалов из других областей, которые пришли бы и начали всех учить - кому, как и что делать. К нам приходили люди, которые жили идеей, главное, что ими двигало, - любовь к команде. Поэтому они и обучались всему очень быстро, и ради блага команды готовы были работать день и ночь, выворачиваться наизнанку. Сегодня же в клуб набирают через кадровые агентства, туда на неизмеримо большие деньги приходят специалисты, которые не понимают, чем занимаются. (рутбол для них - то же самое, что торговля прохладительными напитками или банковский бизнес. В ноябре 2006-го на день рождения отца мы сделали фотографию: он со всеми сотрудниками клуба. Так с тех пор из шести­десяти человек сорока уже в «Локомотиве» нет...
А тогда их даже собирать не надо было специально! Сами ко мне приходили, у каждого - куча идей. По тем нашим финансовым возможностям, правда, не все можно было реализовать, но каждому хотелось, чтобы команде стало лучше. Споры шли до хрипоты, невзирая на должности и статус. Отец мне как-то высказал претензию, что я ставлю во время матчей не ту музыку. Я ответил, что эта музыка должна нравиться не ему или мне, а бо­лельщикам. Они ее сами приносят, одобряют и даже пишут. Гимн клуба, который все эти годы идет на ура, - не искусственно кому-то заказанный, а родившийся изнутри. Его написал болельщик «Локомотива» по имени Август, парень с музыкальным образованием, окончил консерваторию в Норвегии. Всем понравилось, сделали запись в фи­лармонии, с шикарным оркестром. Люди уже на третий-четвертый матч начали под него вставать и петь.
И ко всей критике в клубе тогда относились так: если она направлена на то, чтобы стало лучше - значит, правилъно покритиковали! И надо исправлять! Вот вы тогда про туалеты написали - и мы сразу все исправили. А не написали бы - может, еще долго никто бы не замечал, а людям было бы неудобно.
Обида же небольшая была совсем по другой причине. Мы буквально вымучили это открытие стадиона. Больше чем за полгода до того, после вынужденной отставки Николая Емелъяновича Аксененко, нам перекрыли все финансирование проекта от РЖД. Оставалось доделать еще немало - и теперь уже исключительно собственными средствами, которых хронически не хватало. Многое приходилось корректировать прямо по ходу работы. Давалось все, признаюсь, очень тяжело, и еще два года после открытия стадиона мы устраняли какие-то недочеты. А когда мы до этого открытия дожили, в первый же день в ведущей спортивной газете материал получился критическим. Понятно, что первая реакция на это была чисто эмоциональной...
Итак, мы услышали имя человека, который сыграл колоссальную роль в успехах золотого «Локомотива» начала 2000-х.
Николай Аксененко. Работая на железных дорогах, прошел путь от дежурного по станции Вихоревка Иркут­ской области до министра путей сообщения России, кото­рым являлся с апреля 1997-го по 3 января 2002 года. С мая 1999-го по январь 2000-го был первым заместителем председателя правительства России, входил в число возможных преемников Бориса Ельцина, о чем первый президент России рассказал в своей книге «Президентский марафон». Умер в 2005 году на 57-м году жизни в Германии от лейкоза крови.

[Papa]

Много в российской общественной жизни учреждено премий, но по-настоящему престижных - единицы. Одна из них называется «Своя колея». Ценность ее - во-первых, в фамилии основателя. Это премия Владимира Высоцко­го, а основал ее сын великого поэта, музыканта и артиста Никита. А во-вторых, в неподкупности, отсутствии какой бы то ни было ангажированности и конформизма. «Мы учредили ее для тех, кто, несмотря ни на что, идет к цели», -рассказал Высоцкий-младший в интервью моему коллеге по «Спорт-Экспрессу» Александру Львову.
- Если бы не Николай Емелъянович Аксененко, то сегодняшний «Локомотив» многого бы не имел, - заявил в той беседе Никита Высоцкий. - Странно, что на Аллее славы черкизовского стадиона, который он построил, ему не нашлось места. Огромной души, светлая ему память, был человек. Романтик! Такой же, как в ту пору и Семин с Филатовым. А без этого в творчестве ничего не добьешься. В свое время великий Коппола пытался заразить идеей создания гениального «Апокалипсиса» самых маститых продюсеров, но те посчитали его идею мертворожденной. Тогда режиссер снял фильм на свои кровные, вложив в съемки почти все, что имел. И собрал кучу «Оскаров», посрамив тех, кто не верил в него. Характер! Жаль, не было возможности вручить американцу премию Владимира Высоцкого «Своя колея»...
В отличие от Копполы, Семин с Филатовым в конце концов нашли своего «маститого продюсера» в лице Ак­сененко. Как это произошло, расскажу чуть позже. А пока -один факт, который, видимо, в силу скромности, Никита Высоцкий в своем интервью не отразил.
19 октября 2001 года Генеральная прокуратура России завела на Аксененко уголовное дело. Ему вменялось в вину, в частности, нецелевое использование бюджетных средств. В числе прочего под «нецелевым использованием» подразумевалось строительство стадиона «Локомотив», на который уже шесть лет не нарадуется вся страна...
Не являясь политическим журналистом, не имею ни малейшего желания рассуждать о подоплеке политичес­ких бурь конца 90-х - начала 2000-х. К теме нашего повествования они не имеют ровным счетом никакого отношения. За исключением того, что в начале 2002-го финанси­рование строительства стадиона было резко свернуто.
Скажу о другом. Уже после того как Аксененко вынужден был подать в отставку, Никита Высоцкий вручил находившему под следствием экс-министру премию «Своя колея». В тех обстоятельствах подобная демонстрация поддержки стала актом немалого гражданского мужества.
Но не у каждого есть свои премии. После смерти Аксененко президент «Локо» Валерий Филатов хотел установить на стадионе мемориальную доску в память об этом человеке. Это, однако, оказалось невозможно. Политическое эхо не стихло и после того, как экс-министра не стало...
Люди, которые работали с Аксененко в МПС, расска­зывают интереснейшие вещи. Рабочий день Николая Емельяновича начинался в семь утра. С 7.30 к нему на доклад шли руководители департаментов. Легкости на душе они при этом не испытывали: нрав у Аксененко был очень крутой, порой его могучий рык прорывался сквозь несколько массивных дверей.
Так вот, в понедельник докладчики, с замиранием сердца ждавшие своей очереди, лихорадочно спрашивали друг у друга: «Как "Локомотив" в выходные сыграл?» Вопрос имел самое прямое отношение к их предстоящей встрече с министром. Если проиграли, Аксененко рвал и метал, шансы не попасть под его горячую руку были мизерные. Зато если выиграли! О, сколько проблем можно было гладко решить, если они выиграли!
Рассказывают, что его неизлечимая болезнь первый раз по-настоящему дала о себе знать как раз после одного из поражений «Локомотива»...


Футбольный фанатизм, впрочем, настиг министра не сразу.
Валерий Филатов рассказал мне, что первые два года своей работы в МПС Аксененко держался от «Локо» на дистанции. Позже стало очевидно, что он присматривался к руководителям, собирал о них информацию. А собрав, решил: с этими людьми можно работать.
В VIP-ложе легендарного миланского стадиона «Сан-Сиро» перед матчем Лиги чемпионов «Милан» - «Локомотив» Аксененко делился с окружающими воспоминаниями о том, как начинал сотрудничать с клубом - и что же так «зацепило» его в руководителях «Локо». Один из тех, кто слышал тот разговор, пересказал его мне.
По словам покойного министра, строительство новой базы в Баковке только начиналось, когда однажды к нему подошел Филатов. И сказал: «Нельзя ли сделать так, чтобы для ускорения процесса деньги шли напрямую из министерства в "БСК" ("Балтийская строительная компания", генеральный подрядчик строительства. - Прим. И. Р.), минуя клуб?» Аксененко пришел в состояние шока вперемежку с восторгом, потому что такого, как он думал, не бывает. Считалось, что на стройке все кладут хоть какие-то деньги себе в карман - и только сумасшедший может от перспективы перекачки денег через его организацию добровольно отказаться. Аксененко столкнулся с подобным первый раз - и так его это проняло, что клубу он стал помогать, насколько это возможно.
- Как удалось построить за два года такой красавец-стадион? - спросил Филатова несколько лет назад в интервью «Спорт-Экспрессу» журналист Леонид Трахтен-берг.
- Здесь не столько заслуга президента клуба, сколько руководителей МПС, от которых это зависело. Моя же задача заключалась в том, чтобы он был построен не за четыре года, а практически за год и восемь месяцев. Для этого, как говорят футболисты, надо было сыграть на опережение с представителями определенных бюрократических структур. Иначе по сей день проект стадиона находился бы на стадии утверждения.
Народный артист России Валерий Баринов рассказал мне: - Когда Аксененко только назначили министром, и «Локомотив» отправлялся на календарный матч в Тольятти, я полетел с командой (вероятно, актер имеет в виду 1996 год, когда Николай Емельянович еще был 1-м заместителем министра. В том году тольяттинская «Лада» вылетела из высшей лиги и больше в нее не возвращалась. -Прим. И. Р.). Приехав в аэропорт, увидели Аксененко с женой. Его тогда еще особо никто не знал. Руководство клуба говорит: надо бы подойти. Подошли, поговорили. Его реакция была какой-то рассеянной. Стало ясно, что ему не до футбола, человек мало что о нем слышал. Зато потом прошло время - и как, приглядевшись, он включился! Да и не только в футбол: при нем ведь и ярославский «Локомотив» выиграл чемпионат страны по хоккею, «Ло-комотив-Белогорье» из Белгорода стабильно побеждал в первенстве по волейболу. Для него, человека масштабного, второго места просто не существовало!
Как-то раз, когда он еще держался на расстоянии, играли мы с «Динамо». Звоню накануне Семину, и он сообщает: сутра на базу приезжает Аксененко. Все дрожат: кого снимет, кого уволит? Играли-то тогда не очень хорошо. Я пытался Юрку успокоить, говорил: «Ну не идиот же он, чтобы накачку устраивать перед игрой!» Юра осторожно отвечал: «Кто его знает...»
После матча встречаю Семина. Веселого, довольного-и не только по поводу крупной победы над «Динамо». Рассказывает: «Пришел Аксененко и спрашивает: "Что вам нужно, чтобы вы выигрывали? Базу перестроим, стадион новый сделаем, чтобы вы об этом больше не думали! "» Все были поражены.
Стадион - это памятник, который Аксененко постро­ил в том числе и себе. Клуб может возглавлять кто угод­но, а арена стоит, и все знают, что это - дело рук Аксе­ненко, Филатова и Семина. И не надо считать, сколько денег на это чудо было затрачено! Никто больше такого не построил! Футбол, как и театр, никогда не станет бизнесом в обычном понимании этого слова. Он никогда не будет приносить дивидендов. И приходить в футбол должны только те руководители, которые не деньги хотят на нем сделать, а просто его любят. Аксененко - любил. А будучи сам сильнейшим руководителем, чувствовал значимость того или иного футбольного руководителя -потому и пользовались Филатов с Семиным его полным, безоговорочным доверием. В том числе и поэтому на глазах молодого поколения вырос такой клуб и такой стадион, на который стало ходить столько болельщиков... Семин, вспоминая об Аксененко, расплывается в улыбке:
- Николай Емелъянович сделал все, чтобы команда стала одной из лучших в России. Стадион построил, каких до сих пор больше в стране нет, базу. Причем приходил на стройку, говорил, что и как надо переделать, переживал... Много он оставил хорошего на российской земле. Удивительной души был человек, постоянно его вспоминаю.
Вспоминают его и другие. К примеру, Давид Шагинян:
- С Баковкой Аксененко все решил сразу. Приехал туда первый раз, ему сказали: «Ремонт надо делать». Посмотрел, покачал головой и тут оке решил: «Нет, тут все надо сносить к чертовой матери и строить новую базу». Бумага была подписана уже через неделю.
И стадион Валерий Николаевич вначале предложил министру только реконструировать. Но тот сказал: «У нас должна быть команда номер один! А значит — и стадиониомер один». Знали бы вы, как Аксененко обожал игроков, сколько для них делал...
При поддержке Аксененко разработали проект не только по строительству стадиона, но и по обустройству всей территории -Диснейленд, аквапарк... Благодаря этому проекту «Локомотив» через какое-то время должен был фактически выйти на самоокупаемость, существовать почти целиком за счет собственных средств. То есть мы по-прежнему являлись бы отраслевой командой, рекламировали бы железные дороги — но все было бы не так, как это происходит сейчас. Реализовать все эти планы помешала его отставка. Хотя аквапарк почти возвели - оставалось только три миллиона долларов из двенадцати доплатить, чтобы его достроить. Уже три года он так и стоит недостроенный...
Николай Емелъянович летал на все европейские выезды, причем и после отставки с поста министра. И даже уже заболев... Однажды в самолете из Мадрида мне посчастливилось с ним четыре часа проговорить. Не о футболе, не о железных дорогах, а о жизни. Все это время я просидел с открытым ртом - такое он произвел впечатление. Это была сильнейшая личность. Жаль, что по каким-то политическим мотивам нельзя было объявить минуту молчания в память о человеке, благодаря которому в России появился такой красавец-стадион...
Таковы они, реалии нашей жизни.

Беда не приходит одна. Когда после отставки Аксененко было фактически прекращено финансирование строительства стадиона, и клубу пришлось решать проблему собственными средствами, у Филатова не было на это даже... здоровья. Ему сделали серьезнейшую операцию на колене. В течение нескольких месяцев он был закован в гипс, и передвигаться должен был только на костылях.
Операция, кстати, состоялась благодаря усилиям будущего главного тренера хоккейной сборной России, а тогда -жителя швейцарского Фрибурга Вячеслава Быкова. Если бы в игровые годы они дружили - как это было, напомню, у Филатова с Валерием Харламовым - все было бы понятно. Но из-за разницы в возрасте спортивные карьеры Филатова и Быкова протекали в разные годы, и помощь, которую предложил президенту «Локомотива» бывший центрфорвард второй пятерки ЦСКА и сборной СССР, стала для него чрезвычайно приятным сюрпризом. Именно Быков порекомендовал Филатову знакомого хирурга, а в дни его пребывания в Швейцарии окружил постоянной заботой и вниманием. С тех пор в семье Филатовых фамилия «Бы­ков» произносится с пиететом.
Вернувшись из страны Альп, президент «Локомотива» вместо размеренного восстановления тут же погрузился с головой в проблемы стадиона.
Давид Шагинян вспоминает:
- Он четыре месяца каждый божий день с утра до ночи на костылях по стадиону скакал. По всем трибунам, ступенькам. На каждую деталь внимание обращал. Никакой гипс его угомонить не мог.
Людмила Филатова добавляет:
- Рабочие, увидев Валеру даже в таком виде, тут оке начинали вкалывать: гонял он их прилично.
Чем подробнее я узнавал о том, в каких муках рождался лучший стадион России, тем больше задумывался: сколь-кого же мы не знаем! О скольком судим только по верхушке айсберга - итоговому результату! Рутинный рабочий процесс чаще всего оказывается вне зоны репортерского внимания. А там ведь на протяжении месяцев и даже лет кипит целая жизнь. С каждодневными проблемами и их пре­одолением. С маленькими и большими подвигами. С отчаянием и лучом света в конце тоннеля. И с тихой, но такой большой гордостью где-то внутри, когда все позади.
Мы ничего об этом не ведаем. И пишем только о том, что в стадионном туалете не работает слив...